– Полагаю, я услышала достаточно, – заговорила, помолчав, леди Монтекью. – От тебя следовало ожидать чего-нибудь подобного. В Брекенбридже нельзя было оставлять тебя без присмотра и позволять морочить голову малютке Люси. Ты не только опозорила себя перед графиней, но еще и меня поставила в неловкое положение. Всем сердцем желаю, чтобы после всего пережитого Люси не расхворалась. После такого, с позволения сказать, купания она вполне могла подхватить простуду. Остается молить Бога, чтобы этого не случилось. – Леди повернулась к сыну: – Ричард, ты можешь нас оставить.

Когда тот вышел за дверь и плотно ее прикрыл за собой, тетя Монтекью взяла лежавший перед ней на столе узкий кожаный ремень.

– Вытяни руки.

Табита безмолвно повиновалась, зная, что отказ повлечет за собой еще более ужасные последствия. Она зажмурилась и собрала всю свою волю в кулачок, чтобы перенести телесные страдания.

Надежды Табиты и Люси оправдались, следующий день выдался таким же восхитительно солнечным и безоблачным, как и предыдущий. В Роксли слуги поднялись чуть ли не на рассвете и стали готовиться к традиционному чаю в саду. Поместье гудело, как пчелиный улей. Все сверкало: фаянсовая и стеклянная посуда, серебряные блюда, ложки, ножи и вилки, – с мебели тщательно сметали пыль, ковры выбивали на заднем дворе. Клумбы в саду поливали, газоны стригли, дорожки и террасы убирали. Столы были расставлены под раскидистым старинным дубом, его ветви укрывали в тени не только близлежащую лужайку, но и часть южной террасы. К полудню приготовления были закончены, и начали прибывать приглашенные.

Табита, стоя у окна, наблюдала, как по широкой подъездной дорожке, обсаженной по обеим сторонам разросшимися лаврами, к дому подъезжают кареты, и из них высаживаются в пух и прах разодетые гости. Девочка зачарованно смотрела, как леди, в колышущихся платьях, в украшенных перьями шляпах, проплывали через парадные двери и исчезали внутри особняка. Столы были накрыты за домом, на южной стороне, а окно комнаты Табиты выходило на север, так что девочке ничего не оставалось, как дожидаться прибытия следующей кареты.

Когда появилась карета семейства Риз, Табита прижалась лицом к стеклу. Люси появилась первой и, как обычно, соскочила со второй ступеньки прямо на землю. Увидев ее, Табита с облегчением вздохнула. Слава Богу, подруга не заболела после невольного купания. Следом появилась леди Хантли, за ней – Доминик, и Табита в который раз подумала, как должна быть счастлива Люси, имея такого брата. Дело было вовсе не в зависти, такое ей и в голову не могло прийти, ведь Люси – ее любимая подруга. Табита смотрела, как все семейство поднимается по лестнице к входу в дом, и ее сердечко сжималось от тоски. Табита почувствовала, что лицо ее мокро от слез, и, отойдя от окна, принялась искать носовой платок.

Слуги с ног сбились, подливая питье в бокалы томимых жаждой гостей. Прислуга едва успевала уносить и приносить кувшины, блюда и тарелки на кухню и обратно на террасу. Столы, стоявшие в густой тени, ломились от всевозможных яств: сочные ломти холодного мяса, крохотные сандвичи, желе и пирожки с фруктовой начинкой, горки только что собранной домашней клубники и малины соседствовали с кувшинами со взбитыми сливками. Требовательность Минервы Монтекью к прислуге достигала заоблачных высот, но сегодня эти высоты были достигнуты, и хозяйка с удовлетворением наблюдала за прогуливающимися по дорожкам и террасе гостями.

– Минерва, все замечательно.

К ней подошла леди Хантли.

– Да, пожалуй, – улыбнулась леди Монтекью. – Погода не подвела. Не представляю, чтобы мы делали, если бы день выдался дождливый.

– Да, нам повезло, – промолвила графиня. – Я и не припомню, когда последний раз стоял такой погожий июль. Уверена, твои гости опустошат все запасы шампанского! – рассмеялась графиня и, улыбаясь, добавила: – Детей за уши не оттащишь от фруктового пунша! – Понизив голос, она доверительно продолжила: – Недавно застала Хьюго врасплох, он предлагал Доминику рюмку бренди, представляешь? Ну я им задала жару! – При этом ее взгляд был исполнен смеха и симпатии.

– Как поживает Хьюго? – спросила Минерва.

Последние несколько лет граф Хантли сражался с таинственной болезнью, которая временами лишала его сил.

– По-разному, моя дорогая. То лучше, то хуже, – спокойно ответила графиня. – Сегодня неважно, иначе он приехал бы с нами. Кстати, я что-то не вижу Табиту. Надеюсь, после вчерашнего все обошлось. Доминик мне рассказал. Не надо было Люси подстрекать ее. Табита не разболелась?

– Нет, – коротко ответила леди Монтекью. – Не разболелась.

Поманив рукой проходящую мимо гостью, она представила молодую даму графине и, сославшись на хозяйственные заботы, оставила их.

Леди Хантли была не единственной, заметившей отсутствие Табиты. Люси тоже искала подругу. Натолкнувшись на Амелию, спросила, где она.

– У себя в комнате, – злорадно ответила Амелия. – Ей запретили выходить к гостям.

– Почему? – удивилась Люси. – Она что, заболела?

– И за столом она не будет сидеть. Так мама сказала.

Люси немедленно отправилась на поиски брата. И вскоре заприметила его сидящим в тени под одним из раскидистых вязов. Расположился он прямо на траве и, прислонившись к дереву, с удовольствием поглощал малину из большой миски.

– Что на этот раз, сестричка? – обратился он к ней. – Тебе что-то нужно? По лицу вижу. Вот там, на столе, можешь взять такую же миску этой отличной малины, если, конечно, ты за этим пришла.

– Не хочу я твоей дурацкой малины! – нетерпеливо отмахнулась Люси. – Поднимись со мной на второй этаж.

– Зачем? Опять вздумала повалять дурака? – равнодушно поинтересовался брат.

– Я хочу увидеть Табиту. Она заболела, надо ее приободрить.

– Табита заболела?

– Видимо, да. Амелия говорит, что ей не разрешили спуститься к гостям.

Доминик пристально вгляделся в озабоченное личико сестры. Он прекрасно знал, что скажет леди Монтекью об их визите вежливости к Табите, но его мало интересовало мнение этой дамы. Кроме того, она сейчас занята гостями.

– Ты знаешь, где ее комната?

– Да, – кивнула Люси, и лицо ее засветилось робкой надеждой.

– Прекрасно. Я пойду с тобой. Но заруби себе на носу – это будет наша с тобой тайна. Леди Монтекью это вряд ли понравится, а если Табби на самом деле больна, она может быть заразной, и это совсем не понравится маме, так что все делаем тихо. Обещаешь?

– Обещаю, – торжественным тоном произнесла Люси, придя в восторг от их с братом тайного заговора.

Люси повела Доминика к задней лестнице, которой пользовались довольно редко. Взявшись за руки, брат и сестра на цыпочках поднялись на второй этаж и наконец оказались у двери комнаты Табиты. Люси осторожно повернула ручку, а Доминик оглядывался по сторонам, не появится ли кто-нибудь в коридоре. Дверь не открылась.