Сцепив пальцы в замок, Сильвестр выбросил руки над головой, повернув их ладонями наружу.

— Chez moi, les enfants de la veuve![13]— крикнул он срывающимся голосом.

Офицер на полном скаку осадил коня. Почти ударившись крупом о землю, конь присел, выбросил передние ноги.

Последнее, что увидел Сильвестр — летящая в лицо подкова с блестящими звездочками гвоздей. Копыто ударило его в лоб и он, закатывая глаза, рухнул на спину.

— Mon Dieu![14]— офицер соскочил с коня и бросился к нему.

Кровь заливала лицо секретаря, сквозь содранную кожу белела кость. Офицер сорвал с пояса флягу, открыл и опрокинул ее на голову Сильвестра. Вода, окрашиваясь кровью, потекла по лицу. Секретарь пришел в себя и, судорожно схватив француза за рукав, прошептал:

— Qu'avec le prince?[15]

— Malheureusement, il est mort[16], — ответил офицер, взглянув на спешившихся егерей, окруживших коляску и неподвижно лежавшего на обочине Козловского.

— Il est nИcessaire de supprimer les papiers[17], — едва слышно сказал Сильвестр, доставая из-за пазухи блокнот.

— Ne s'inquiИtez pas, je ferai tout[18], — успокоил его француз, поднося к сердцу правую руку с прижатыми к ладони пальцами.

— Благодарю тебя, брат, — прошептал Сильвестр.

Глаза его закатились, по телу пробежала дрожь. Офицер провел ладонью по его лицу, закрывая глаза и осторожно опустил на землю.

Когда Корсаков с казаками появились на опушке леса, все было кончено — егеря, раскрыв дорожные чемоданы, рылись в вещах, офицер, стоял чуть в стороне, спиной к лесу.

— Опоздали, — с досадой сказал Корсаков.

— Ничего, сейчас загнем им салазки, — пообещал Головко, — выстрелы слышали? Значит, карабины разряжены. Пики к бою, — скомандовал он.

Пятеро казаков молча вылетели из леса и, пригнувшись к шеям коней, понеслись на французов. Корсаков скакал впереди, чуть отведя саблю в сторону. Занятые дележом добычи, егеря заметили нападавших, когда они были в двух десятках шагов. Казаки вихрем налетели на заметавшихся французов.

Схватка была короткой. Головко на скаку метнул пику, пронзив кинувшегося к лошадям егеря. Кто-то пытался отбиться саблей, но Корсаков выстрелом в упор уложил его, Митяй и Семен легко догнали двоих бросившихся к лесу, взметнулись сабли.

Офицер, успел вскочить в седло, но конь, получив удар пикой, встал на дыбы и сбросил всадника. Француз, поднявшись на ноги, выхватил саблю и, оскалившись, закружился, пытаясь помешать казакам приблизиться.

Корсаков выехал вперед.

— Он какие-то бумаги рвал, ваше благородие, вон, книжка валяется, — сказал Семен.

— Сейчас узнаем, что за бумаги. Князь жив?

— Преставился, царство ему небесное. Аккурат виском о камушек приложился, сердешный.

— Черт, — пробормотал Корсаков, — неужели он был прав. Самое время проверить свою судьбу. CИdez![19], — крикнул он, обращаясь к французу.

Офицер высокомерно усмехнулся.

— Jamais![20]

— Чего он говорит? — спросил Головко.

— Что не сдастся.

— Дело хозяйское, — пожал плечами хорунжий, — ну-ка, ребята…

— Постой, — остановил его корнет, — так не годится. Хочет умереть, так я предоставлю ему эту возможность, — он спрыгнул с коня.

— Алексей Василич, да вы в уме ли? Никак поединок ему предложить хотите?

— А, вот проверю: может, мне только в карты не везет?

— Да что же это такое, господин корнет? Или вы и впрямь смерти ищете? — рассердился хорунжий.

— Не мешай, казак, — Корсаков отсалютовал французу, — Le cornette Korsakov, la garde impИriale le rИgiment de hussard[21].

— Le lieutenant Djubua, la compagnie Иlitaire du septiХme konno-rИgiment de chasseurs Ю pied[22], — ответил француз, поднимая саблю.

— Тьфу, мать вашу, — выругался Головко, — так и знайте, господин корнет, о вашем поведении беспременно по команде доложу.

— Сделай милость, Георгий Иванович, доложи, — усмехнулся Корсаков, — а теперь не мешай.

Хорунжий сделал знак и казаки нехотя подали коней назад, освобождая место для поединка.

Корсаков воткнул саблю в землю, снял с плеча перевязь с лядункой[23], не спеша расстегнул доломан[24], снял и бросил его на землю. Следуя его примеру, француз освободился от мундира, оставшись в темно-зеленом жилете и такого же цвета панталонах с белыми лампасами. Отстегнув от пояса ташку[25]и ножны, корнет положил их рядом с доломаном и, взяв саблю, сделал несколько «восьмерок», разминая кисть. Французский офицер проследив за ним с нехорошей улыбкой, также сделал несколько финтов оружием.

— Если со мной что случиться, — вполголоса сказал Корсаков, — офицера и бумаги доставишь полковнику Мандрыке[26].

— Один на один, пешим, это не то, что рубка в бою, господин корнет. Вы уверены…

— Уверен, хорунжий, — сказал Корсаков, — ну, что ж, приступим. A votre service[27], — сказал он, обращаясь к французу.

Тот молча кивнул и встал в позицию, заложив левую руку за спину. Глаза его сузились, с ненавистью глядя на корнета. Сабля Дюбуа имела малую кривизну, что давало ему преимущество при нанесении колющих ударов.