Они обе молчали; наконец, Марсия мягко сказала:

– Я не собиралась ее защищать, просто во мне говорит мать. Я лишь хотела сказать, что, несмотря на всю свою упертость, она заботится о тебе.

– Я знаю. – Блэр допила остатки вина, отнесла бокал к буфету и поставила на серебряный поднос. Только хотелось бы знать, кто для нее важнее – я или дочь президента.

Она повернулась и проговорила ничего не выражавшим голосом:

– Мне нужно позвонить ей. Я обещала сообщить, когда мы вернемся.

– Надеюсь, что не обидела тебя.

– Нет. Не обидели.

Они молча кивнули друг другу, пожелав спокойной ночи. Проходя через столовую Блэр проговорила, не оборачиваясь к Старк:

– Я иду спать.

Ответа не последовало, ведь он и не требовался. Она связалась по рации с Маком и сообщила, что Цапля в безопасности, затем позвонила Кэмерон Робертс в Вашингтон, чтобы сказать ей то же самое.

Теперь она могла отправиться спать.

* * *

Блэр быстро приняла душ и легла в кровать обнаженной. Выключив свет, она набрала номер Кэмерон в слабом свечении ЖК-дисплея своего телефона. Ответ раздался после первого гудка:

– Робертс.

– Это я.

– Как ты?

– Устала. Наверное, нарушение биоритмов.

– Да.

Они не стали обсуждать две последние недели: покушение на убийство, подрыв автомобиля и несколько взрывов. События, напрямую затрагивающие Блэр или агентов ее службы безопасности.

Блэр передвинулась на кровати так, чтобы видеть луну, которую временами заслоняли разрозненные облака. В доме было очень тихо, совсем не как в Нью-Йорке, где даже в пентхаусе, на восьмом этаже в элитном районе Грамерси[9]был постоянно слышен шум города. Небо здесь тоже было другим: более ясным и с яркими звездами. Это было прекрасно. Она снова почувствовала одиночество.

– Опиши вид из твоего окна.

Кэмерон затихла, всматриваясь в ночь.

– Небо почти безоблачное и очень черное. Я вижу звезды, а еще взлетающие и идущие на посадку самолеты. Отблеск слева в нижних слоях облаков – это Белый дом. Он всегда залит светом. Удивляюсь, как там вообще можно спать… – Она рассмеялась. – Впрочем, тебе это знакомо, да?

– Да, там непросто заснуть, – задумчиво произнесла Блэр. – По многим причинам. Ты ведь знаешь, это не самое мое любимое место.

Кэмерон усмехнулась:

– Я заметила.

– У тебя уже почти три?

– Около того.

– И в какое время вы, представители бюрократии, начинаете работать?

– В семь. – Кэмерон постаралась скрыть усталость в голосе. – Я полагаю, бюрократы испытывают чувство вины за то, что ничего не делают, ну и берут дополнительные часы, чтобы ее загладить.

– Думаю, ты попала в точку, – рассмеявшись, согласилась Блэр. – Ты должна поспать, Кэм. Наверняка ты устала больше меня.

– По крайней мере, мне не нужно бороться с нарушением биоритмов.

– Нет, но ты совсем не спала на прошлой неделе и, кроме того, у тебя травма.

Наступила тишина. Как Блэр и ожидала, Кэмерон подбирала нейтральный ответ. И это молчание оказалось красноречивее слов.

– Насколько все плохо?

– У меня на затылке шишка, которая начинает пульсировать в самые неподходящие моменты. Но чего ещё ждать, когда по двенадцать часов слушаешь Дойла…

– Кэм.

Кэмерон услышала серьезный тон в голосе Блэр и вздохнула:

– Я чувствую себя так, будто по мне проехал каток – вперед и назад. Дважды.

– Что еще? – Она вчера видела шишку и ушибы… Боже, это было только вчера? Да, они выглядели весьма болезненными, но чтобы заставить Кэмерон пожаловаться, были нужны более серьезные травмы.

– Ничего особенного… слабое головокружение, немного размытое зрение.

– Господи. Ты не должна работать в таком состоянии, ты должна лежать в постели. Разве нельзя отложить этот проклятый брифинг?

– Это обязательно нужно сделать, и чем скорее, тем лучше. События имеют свойство со временем искажаться. У людей может наступить избирательная амнезия[10], или появиться случайные воспоминания, которые позволят им выглядеть более достойно, а остальных изображать в более негативном свете…

– Ты ожидаешь неприятностей?

Кэмерон снова медлила с ответом. Она проработала в Министерстве финансов больше двенадцати лет и не привыкла обсуждать свою работу ни с кем. Даже когда она и Джанет были вместе, они никогда не говорили о работе. А ведь Джанет была сотрудницей полиции.

Если бы мы разговаривали чуть больше, возможно, я бы знала, где она должна была быть тем утром. Возможно, я смогла бы предупредить ее, и тогда, может быть, она бы не умер…

– Кэм?

– Прости. Думаю, я устала. – Она протерла глаза, отгоняя воспоминания. – У нас один мертвый агент и два серьезно раненых. Ты и сама едва не пострадала. Тут важна любая мелочь, а произошедшее в целом… должно быть тщательно изучено и проанализировано.

– Но у тебя ведь не будет из-за этого проблем, да? Боже, Кэмерон… Ты сама чуть не погибла. Если бы не ты, кто знает, что было бы с Грант и Савард.

– Со мной все будет в порядке. Не волнуйся.

– Расскажи мне, что происходит. – Блэр знала, что просит Кэмерон пересечь черту. Но они уже и так перешли слишком много границ. И если они собирались быть вместе…

Она ждала.

– Полный отчет.

– Я скучаю по тебе. – Блэр потребовалась вся сила воли, чтобы произнести эти слова. Но чувство оказалось таким сильным, что она не могла держать его в себе; она должна была его озвучить или просто поперхнулась бы им.

– Я бы отдала все, что у меня есть, чтобы прямо сейчас лежать рядом с тобой, – очень тихо сказала Кэмерон. – Все, что угодно.

– Знаешь, что меня так злит в тебе, Робертс?

– Нет, что?

– То, что я не могу злиться на тебя очень долго.

Кэмерон рассмеялась:

– Тогда за мной всегда должно быть последнее слово, ведь теперь я знаю, что большая часть камней не полетит в мою сторону.

– Ошибаешься, коммандер. – Голос Блэр был очень тихим, но Кэмерон услышала ее и ответила:

– Все наладится, как только будут подведены итоги операции.