Вытянутый в длину зал был заполнен гостями, которые толпились, переходили из одного угла в другой или собирались небольшими группами, что-то тихо обсуждая между собой. Вдоль одной из сторон зала шла галерея, по всей видимости, предназначенная для музыкантов. Покрытые позолотой арки галерей были украшены резвящимися мифологическими фигурками. Хейли стало интересно, как давно амурам и купидонам доводилось слышать звуки забористой кадрили. Мистер Баскомб, нынешний хозяин дома, не скрывал неприязни к танцам, отдавая предпочтение картам и светской беседе. Несмотря на это, откуда-то сверху доносились величавые звуки одинокой виолончели — видимо, для того чтобы создать благоприятный звуковой фон, мистеру Баскомбу пришлось пойти на уступки.

— Мисс Морленд, у меня просто нет слов! — раздался пронзительный женский голос, сразу привлекший к себе внимание Хейли и нескольких других гостей, оказавшихся поблизости. Из-за их спин тут же появилась леди Прингли со змеиной улыбкой.

— Умоляю вас, скажите, кто шьет вам такие наряды? О, не будьте такой жестокой и эгоистичной, раскройте нам эту небольшую тайну.

Кровь прихлынула к щекам Хейли. Комплимент ее наряду прозвучал двусмысленно и колко. Она слегка растерялась, не зная, как лучше всего отразить направленный в нее выпад.

— Ваша светлость слишком добры. Мое платье не идет ни в какое сравнение с вашим чудесным нарядом.

— Разумеется! — усмехнулась леди Прингли. — Мой наряд не наглядная иллюстрация из журнала мод.

— А для меня почти нет никакой разницы между дамскими нарядами, — вставил мистер Трамбл. — Все наряды кажутся мне одинаковыми. Однажды мои три сестры перессорились из-за одной ленты в каком-то платье, представляете? Женская тайна, не так ли?

В глазах леди Прингли отразилось явное удивление: как незнакомый мужчина посмел заговорить с ней, она ведь не к нему обращалась. Ее наигранное удивление выглядело комично. Хейли поспешила сгладить неловкость во избежание большего недоразумения.

— Леди Прингли, неужели вы забыли — это мой жених, мистер Трамбл, Мой отец имел удовольствие познакомить вас с ним на приеме, который проходил в вашем саду.

— Да, припоминаю, — сухо отозвалась леди Прингли и тут же метнула очередную ядовитую стрелу в Хейли. — Ваш отец здесь?

— Увы, нет, ваша светлость, — ответила Хейли., Она не успела подобрать слова для оправдания, чтобы придать ему вежливую и убедительную форму, леди Прингли опередила ее.

— Мисс Морленд, неужели ваш отец так неважно себя чувствует, что не нашел сил посетить такой прелестный вечер? — с откровенной насмешкой спросила она. — Он опять нездоров, не так ли?

— Если бы вы знали, как он был недоволен, что остается дома. Боюсь, воздух Лондона плохо влияет на его здоровье, — Хейли радушно улыбнулась, делая вид, что принимает за чистую монету тревогу леди Прингли о здоровье ее отца. В ее голосе не было слышно ни злости, ни раздражения на старую сплетницу, которая обожала совать нос в чужие дела. Сохранить в тайне порок отца было нелегким делом.

— Неужели он собирается пропустить мой бал, который будет очень скоро и который вы украсите своим посещением? Вы должны позволить мне послать к нему моего врача! Доктор Роуэн Уэст очень искусный и опытный врач. Поверьте, он поставит вашего отца на ноги за одно посещение. — Леди Прингли взмахнула рукой, как бы отметая прочь любые возражения. — И не будем больше говорить об этом!

— Вы очень добры, ваша светлость, — растерянно проблеял мистер Трамбл. — Не оправдали, мисс Морленд?

— Слишком добры, — решительно ответила Хейли. — На моего отца пользует очень хороший врач, леди Прингли, Думаю, через день или два ему станет лучше, и тогда я обязательно передам ему ваше настойчивое желание увидеть его на вашем балу. Этот бал станет самым замечательным событием светского сезона, его кульминацией.

Леди Прингли подозрительно сощурилась, но комплименты сыграли свою роль, она невольно смягчилась.

— Да, на нем будут все сливки светского общества. Все, кто достоин… — Она бросила на мистера Трамбла покровительственный взгляд, как бы давая понять, что, несмотря на состояние мистера Трамбла, быть приглашенным на ее бал — это высокая честь для него. — Или все, кто хочет показать себя с лучшей стороны.

Мистер Трамбл понял и просиял:

— Кто же не хочет показать себя с лучшей стороны?

— Вот именно! — надменно кивнула леди Прингли и отошла, выискивая глазами очередную жертву для своего злого языка.

— Вы видели, мисс Морленд? — Восторгу Герберта не было конца. — Леди Прингли выказала нам явный интерес. Мой отец любил повторять: человек, стоящий внизу, никогда не поднимется вверх, он может лишь вытягивать шею, чтобы взглянуть наверх. И вот я здесь! Для меня открыты все двери. Вы только посмотрите, кто там!

Сам мистер Баскомб, не так ли?

Хейли взглянула в ту сторону, куда указывал Герберт.

— Я не совсем уверена…

— Да, это он и с ним мистер Мелроуз. Пойду, представлюсь. Если он стал членом палаты общин, принесу ему свои поздравления. Кроме того, я слышал, что пекинесы — его страсть!

Он оставил невесту и устремился навстречу члену палаты общин и любителю пекинесов. Хейли от досады закусила губу. В карете она просила его не оставлять ее одну на бале. И что же? Как только дело касалось его увлечений, он сразу забывал о данных им обещаниях. И так каждый раз!

«Крошечные, как игрушки, собаки и коллекционные ружья! Судя по всему, я никак не могу конкурировать с его увлечениями…»

В зале уже скопилось столько гостей, что нельзя было шагу ступить. Врожденный страх перед тесным и замкнутым пространством овладел Хейли. Неумолчное жужжание гостей, усиливающаяся духота, туго стянутый корсет — все вместе пробуждало в ее душе странные и спутанные чувства. Она оглянулась, выискивая приметные желтые перья, украшавшие голову тети Элис. Однако вокруг колыхалось целое море разноцветных перьев, — найти тетю среди такой пестроты представлялось совершенно невозможным. Тетя Элис как сквозь землю провалилась, очевидно, всецело положившись на мистера Трамбла, она решила оставить племянницу в его обществе.

Тогда Хейл и постаралась придать своему лицу выражение холодной отчужденности, одновременно выискивая взглядом укромный уголок, где можно было укрыться, или какую-нибудь знакомую, дружески расположенную к ней.

Размеренный шум светской болтовни, то возраставший, то утихавший, иногда прерываемый сдержанным смехом, не успокаивал натянутые нервы Хейли, а, напротив, лишь усиливал ее нервное возбуждение. Шум в зале звучал в ее ушах все неприятнее, визгливее и назойливее.

Увидев, какими надменно-насмешливыми взглядами окидывают ее время от времени леди Прингл и ее собеседники, Хейли решилась действовать. Она вовсе не собиралась становиться мишенью для издевок и колкостей со стороны светских сплетниц. Бросив мимолетный взгляд на балкон, она поняла, где можно обрести убежище, чтобы вернуть себе душевное спокойствие. Не подавая виду, что она растерянна и взволнованна, Хейли как ни в чем не бывало из гостиной направилась в зал. Вскоре она приметила небольшую лестницу, очевидно, предназначенную для слуг, и поднялась по ней на галерею.