Вроде, не спешили, а до дома Ивана Тимофеевича вмиг дотопали, невелика у нас деревенька-то, полсотни дворов, и то не наберется.

Как заранее и уговорились, батя первый приложился и в сторону едва видимых теней возле ворот из винтовки выпалил. А не поторопился ли он? Может, там ЧОНовцы какие-нибудь у старосты остановились, а всякие придушенные писки за забором Осипу и почудиться могли. Впрочем, все эти мысли я уже на бегу обдумывал, с той стороны тоже выстрелы загрохотали… тоже не часто. Похоже, противников там ничуть не больше, чем нас самих.

А потом круговерть ночного боя, когда и противника то толком не видишь, палишь куда-то в направлении огоньков от вражеских выстрелов и тут же стараешься с этого места переместиться, потому что в ответ уже будут стрелять на отсветы твоих собственных выстрелов.

Минут пять только боя и прошло, от подворья старосты верховые выметнулись и в дальний конец деревни, прочь от нас поскакали. Почти наугад пальнул им вслед еще раз и даже удивился, когда со стороны уносящихся в темноту вскрик донесся. Ну, вот, еще чуток очков опыта себе настрелял. Только бы не оказались эти ночные гости какими-нибудь представителями власти, тогда уж точно не отмашемся! Запишут в белобандиты, да и пустят под нож всей мужской частью деревни. Суровые нынче времена.

Все мысли о возможной принадлежности таинственных конников к каким-нибудь властным военизированным структурам рассеялись, едва мы на подворье нашего старосты вошли. Тела продавца и возницы обнаружились практически сразу, возле фургона, стоящего во дворе. Вряд ли красноармейцы стали бы их убивать ни за что, ни про что. И это точно не мы их, тела уже окоченевшие на ночном холоде. А в избе отыскались и староста с его женой. Раиса тоже мертвая, а Иван Тимофеевич хоть и изранен был страшно, но в живых еще его застал.

— Сашка! — Выдохнул староста сипящим шепотом, завидев меня в дверях комнаты, где он на полу сидел, прислонившись к стене. Я первый к ним в избу сунулся, запалив магический Светоч, остальные во дворе тела подстреленных нами разбойников осматривали.— Поклянись, что отвезешь сеструхе, Степке, мои ухоронки, третья часть покладенного тогда твоя будет.

— Да что вы говорите, Иван Тимофеевич, — попытался я приободрить раненого, хотя видел, что мудрено ему будет на этом свете остаться. Вся грудь и живот черной кровью залиты, багровая лужа на полу расплывается, да в придачу и на губах кровь же пузырится.

— Не перебивай, мало у меня времени осталось. Клянись,… что отвезешь.

Ну, что оставалось делать?

— Клянусь!...

Через пару минут, стоя возле уже бездыханного тела нашего старосты, я оказался хранителем знания о четырех захоронках, спрятанных частью в хозяйственных постройках, частью закопанных в приметном месте на окраине деревни. А вот что там было припрятано, староста не сказал, в самом деле, кончался он уже, еле смог выговорить описание примет, по которым мне закопанные им клады искать следует.

— Сашка! Ты здесь что ли? — Отец с еще парой сельчан наконец-то тоже в избу вошли.

— Здесь. И тут это… семья нашего старосты вон.

Вот вроде горе у нас, наших односельчан бандиты убили, а у меня в душе какое-то подленькое облегчение вдруг возникло. Со смертью старосты окончательно оборвалась нить, которая могла меня привязать к событиям в Гатчине. Вряд ли кто-то еще знал, кого конкретно Иван Тимофеевич в качестве курьера нанимал. Правда, зато радости от нового богатства, вдруг привалившего, я не испытывал ни грамма. Черт знает, что там еще зарыто, может что-то тяжелое и объемное, а я слово дал все это к Степаниде с ее мужем в Москву доставить! Ну, и сложности, с которыми буду в чужом жилище спрятанные ценности искать, тоже представлял. Про те, что на околице закопаны, просто молчу, их до весны вообще вырыть проблематично будет. Земля же подмерзла уже, да и на снегу следы раскопок ясно видны окажутся.

И тут я для себя вдруг решил: в качестве оправдания для своей собственной совести, вот прямо с рассвета отправлюсь в погоню за этими бандитами. Характеристика Тело у меня уже очень хорошо развита, есть шанс, что я на своих двоих, если приложу максимум усилий, их догоню. Опять же Выносливость присутствует…, точно догоню.

Пока рассвет еще не наступил, пришлось заниматься еще одним неприятным делом: извлекать из тел трех подстреленных нами бандитов пули. Они винтовочные, а винтовки в руках крестьян новой властью как-то не приветствуются. Могут и сдачи всего оружия потребовать. Не то, чтобы, если пуль не найдут, никто не догадается, чем же разбойников прищучили, но все же, так, без пуль при вскрытии, гораздо лучше для нас может получиться.

Мой улучшившийся в последнее время Телекинез с задачей извлечения девятиграммовых смертельных подарков справился на отлично. Еще немного, и настоящим хирургом работать смогу…. Хотя нет, это мертвые не вопят от боли и не извиваются всем телом, на живых я вряд ли так качественно подобную манипуляцию бы провернул.

Кстати, все мертвые разбойники оказались азиатами. Казахами там, монголами или китайцами, не скажу, не слишком я в этом разбираюсь, но азиаты — это точно. Скуластые и смуглые, а фургон, между прочим, как раз со стороны казахских становищ прикатил. Похоже, именно оттуда за ним грабители и пожаловали. Странно только, что так далеко его от себя отпустили, в степи бы нападение куда проще прошло. А может и не проще.... В степи торговцы всегда настороже были, это тут, достигнув первого русского поселения, непозволительно расслабились.

— Отец, у них в степи кровная месть распространена. — Обратился я к родителю. Надо же замотивировать мое желание отлучиться на охоту за двуногим зверьем.

— И что ты предлагаешь? — Похоже, отец и без моих слов догадался о моем намерении.

— Догоню их. От меня не уйдут. Нельзя позволить им передать остальным соплеменникам информацию о том, кем именно были убиты их родичи.

— Ты понимаешь, что это смертельно опасно? — Отец не стал даже пытаться запрещать мне исполнить задуманное, как и не попытался предложить себя в соратники или вообще снарядить отряд из сельских бойцов. Понимал, что один я еще смогу догнать беглецов, а вот в команде другие только станут меня тормозить. Да и раскрывать мои реальные боевые возможности перед односельчанами — так себе идея, на самом деле.

— Не так уж и опасно. Просто забегу вперед и перебью