Ни одна другая часть общества не перенесла столько унижений и не пострадала столь сильно в период правления Мао Цзэдуна, как интеллигенция. В императорском Китае интеллигенция – в высшей степени меритократическая, но при этом открытая группа, члены которой сдавали экзамен на пригодность к государственной службе, – входила в правящий класс. Однако преданность социалистическим идеям и радикальный антитрадиционализм Коммунистической партии Китая осложнили отношения между новым правительством и наиболее образованными членами общества. Личностные особенности Мао Цзэдуна лишь усугубили проблему[34]. Талантливый самоучка с дерзким и гордым умом, страстный любитель чтения, Мао никогда не скрывал своего недоверия к формальному образованию. В 18 лет он бросил среднюю школу и большую часть последующих шести месяцев провел в библиотеке провинции, одну за другой читая книги из самостоятельно составленного списка[35]. В 24 года Мао перебрался в Пекин и устроился ассистентом в библиотеку Пекинского университета: он выдавал газеты и журналы в читальном зале, где работали университетские преподаватели. Любопытный библиотекарь не стеснялся задавать вопросы и пользовался малейшей возможностью поговорить с теми, кого обслуживал. Лишь немногие из его собеседников проявляли уважение к молодому человеку, с трудом изъяснявшемуся на стандартном мандаринском диалекте. Неудачный опыт общения с университетскими преподавателями оставил неприятный осадок, внушив Мао недоверие к китайским интеллектуалам и системе формального образования, которую они представляли[36]. В зрелые годы Мао пришлось бороться за власть с Ван Мином и другими коммунистами, изучавшими марксизм в Советском Союзе, и это только усилило его презрение и неприязнь к академической науке и тем, кто ее олицетворяет, – современным интеллектуалам.

Когда была основана Китайская Народная Республика, значительная часть образованной элиты предпочла остаться на материке – не столько из-за веры в марксизм, сколько из-за разочарования в спасающемся бегством, подверженном коррупции Национальном правительстве[37]. Некоторые китайские ученые, получившие образование на Западе, вернулись в только что образованную Народную Республику. В их числе был директор-основатель Лаборатории реактивного движения при Калифорнийском технологическом институте Нянь Сюэсэнь, впоследствии ставший отцом китайских ракетостроения и космонавтики[38]. Тем не менее отношения между Коммунистической партией и интеллигенцией не складывались с самого начала[39].

На протяжении долгих веков Китай находился под влиянием конфуцианства. Образованная элита занимала господствующее, привилегированное положение[40]. Ее представители – интерпретаторы и проводники конфуцианских идей – играли решающую роль в легитимации политического порядка и сохранении нравственных ориентиров в обществе. Как государственные служащие они непосредственно осуществляли политические полномочия в императорском суде, служа институциональным противовесом монаршей власти. Кроме того, образованные китайцы составляли ядро так называемой нетитулованной аристократии, которая предоставляла общественные блага и поддерживала общественный порядок в подчиненных уездам местностях, на которые не распространялась напрямую централизованная императорская власть. Однако при социализме все эти функции перешли к Коммунистической партии[41].