а в 1198 г. проник даже до крайнего предела Нюландии и сжег Або, причем, предполагают, убит и местный глава католической общины Фольквинус.

При таком положении дел насажденное со стороны Швеции христианство действительно не могло укорениться. С этим согласны и местные историки; они находят, что в этот период времени свет веры христианской в Финляндии почти совсем погас. К тому же в самой Швеции потомки Сверкера и Эрика продолжали постоянно воевать между собой и, конечно, им было не до высших задач в диком крае. Не забывали о них лишь римские папы. Иннокентий III видя такое печальное положение дел, предписал епископу лундскому (1209 г.) позаботиться о назначении в Финляндию[20] епископа из местных уроженцев, хотя бы и родившегося в язычестве. Западных епископов, желающих нести проповедь Христовой веры в отдаленную страну, как по трудности и опасности борьбы, так и по суровости климата, не оказывалось. О том же папа писал позднее самому королю Эрику, но и на этот раз воля его осталась не исполненной. Преемник Эрика, Иоанн, сын Сверкера занятый походами в Эстонию, где ему пришлось бороться с Датчанами, о Финляндии вовсе не думал. Наконец папа назначил епископом Фому, доминиканского монаха, британца родом. Ко времени этого епископа относятся наибольшие усилия к водворению в Финляндии римского католицизма. Параллельно с тем и тому же времени принадлежит и упрочение греко-российской веры на восточной её стороне, в Корелии.

В 1221 г. папа Гонорий Шдал повеление, которым, в видах ограждения юной христианской общины в Финляндии от соседственных варваров, ей постоянно угрожавших, воспрещалось западным народам иметь с ними какие бы ни было торговые сношения. Ослушникам грозили проклятием[21]. Предполагают, что Емь выражала наклонность принять миссионеров епископа Фомы. Но Новгородцы, опасаясь распространения папской власти близ их пределов, нашли нужным энергически воспротивиться ей. В это именно время, в 1227 году, произошло всеобщее крещение Корел, о котором выше сказано. Но кроме того была с Финского залива предпринята морская экспедиция против Еми, причем захвачено много пленных и богатой добычи. В ответ Емь, в следующем 1228 году, напали в числе 2. 000 человек на берега Ладожского озера и разорили их, но были прогнаны. Новгородцы же, с своей стороны, с князем Ярославом Всеволодовичем во главе, пошли в глубину Финляндии грандиозным походом. Летописец говорит, что князь ходил в такие отдаленные места, где до того ни один из русских князей не бывал, и покорил всю ту местность[22]. Пленных было взято столь много, что не могли всех увести; поэтому некоторых убивали, других отпускали домой. Финны, конечно, мстили Новгородцам; бросились разорять селения на восточной стороне Ладожского озера, близ Олонца, но Ижоряне и Корела истребили их всех до единого.

Не подлежит сомнению, что если католичество делало известные успехи между Финнами собственно, в южной Финляндии, то центральная часть, Емь, решительно ему не поддавалась. Крещенных детей они приносили в жертву идолам, взрослых людей в виде также жертвоприношения гоняли насмерть вокруг их священных дерев, христианское духовенство ослепляли и всячески увечили. Это засвидетельствовано посланием папы Григория IX, 1237 года. Он требовал поэтому от Шведов решительных мер против этих отступников, обещая в награду полное отпущение грехов. Под такими влияниями Шведы и их соседи предприняли усиленный поход. Языческая Емь, впрочем, была оставлена пока в стороне, и вражеская сила направилась прямо на самую новгородскую область.

Время было выбрано удобное и полный успех казался обеспеченным. На Русь нашла уже страшная гроза с востока. Трехсоттысячная орда Батыя разлилась по Русской земле. Северные части не избегли бедствия: Владимир, Москва были разорены татарами; они подходили уже и к Новгороду, были от него всего в ста верстах, и лишь весенняя распутица и разливы рек спасли Великий Новгород; орды поворотили к югу. Пользуясь такими тяжкими для Руси обстоятельствами, западные её соседи Литва и ливонские рыцари примкнули к Шведам.

Но в Новгороде княжил юный Александр Ярославич; ему предстояло совершить тот подвиг, который на всегда возвеличил его и дал ему наименование Невского. Когда в 1240 году сила Шведов под предводительством Биргера, сына Магнусова, с епископами и духовенством прибыла в Неву, к устью Ижоры, Александр с небольшой своей дружиной быстро приспел против врага. 15-го июля он нанес Биргеру полное поражение, не смотря на свою малочисленность. Внезапность и решительность удара обратили неприятеля в бегство, а молодого князя покрыли навеки славой. Этот подвиг описан у летописца наиболее подробно, как одна из драгоценнейших страниц русской истории. Князь Александр Невский причислен православной церковью к лику святых. Дальнейшими его подвигами против других, союзных Шведам врагов, Немцев и Литовцев, слава Александра возросла еще более. Первые потерпели от него поражение наголову в знаменитом «ледовом побоище» на льду Чудского озера, 5-го апреля 1241 г. Затем были разбиты и прогнаны Александром и Литовцы.

Потерпев неудачу против Новгорода, Биргер — теперь уже зять короля, по женитьбе на сестре Эрика XI, — вступил в управление государством и не замедлил проявить свою энергию, направив ее непосредственно против Еми финляндской. С сильным флотом пристал он по осени 1249 г. к южному берегу Финляндии и, преследуя Тавастов вглубь страны, догнал их до озера Ваная. Здесь он построил крепость Хеменлинна (Тавастборг), как для подавления местного населения, так и для опоры в борьбе против Новгородцев и Корелы. Какими средствами намеревался Биргер воздействовать на население, видно из того, что по некоторым рассказам на каменной стене, окружавшей город, была высечена фигура воина с бичем в руке и с орудиями пытки вокруг.

Новая крепость делалась исходным пунктом дальнейших успехов. Конечно, решительный Александр Невский не мог оставить таких крупных шагов без противодействия. Поэтому, независимо от сопротивления в Ингрии, где Шведы действовали в согласии с немецкими рыцарями, он пошел походом на Финляндию и на самую Швецию. Нападали чрез северную, может быть даже полярную часть Финляндии. Александр ходил на Чудь чрез такие места, где вечная тьма царствует, а по Воскрес. Лет. — «проидоша горы непроходимые и воева поморие все». Таким образом борьба шла не только на юге, но и на северной окраине.

Там искони были у Новгородцев дела с Норвежцами. Теперь шли переговоры об улаживании мирным путем недоразумений, возникших из-за неопределенности границ. Александр, зимой 1251 г., посылал к норвежскому Гакону II в Дронтгейм особое посольство с протестом против того, что чиновники Гаконовы пытались распространить взимание дани даже до Финмаркена, облагая ею Корелу, подчиненную Новгороду. Гакон отпустил послов следующей весной, назначив для сопровождения их в Новгород своих поверенных, которые там, договором, заключенным в течении лета