— Давай я сам решу, кому и чем обязан, хорошо?

Замолкаем. Я отворачиваюсь, чтобы хоть как-то отгородиться, но все это время чувствую, что продолжает смотреть на меня.

— Полина, — зовет пару минут спустя.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты работала на меня.

— Что? — от изумления забываю, что не хотела смотреть на него. Поворачиваюсь и вскидываю взгляд. — И что это за работа?

Тимур выглядит серьезным, а я уже чувствую себя оскорбленной. Неужели он предложит мне какую-то похабщину?

— У меня строгий режим и спортивная диета. А у тебя любовь к готовке и подходящее образование.

— Что? — растерянно выдыхаю я. — К чему ты это говоришь?

— Я предлагаю тебе должность су-шефа в моей команде.

— Ты шутишь?

— Через неделю я улетаю в Майами, чтобы готовиться к бою. Ты поедешь со мной, Птичка?

На моей улице не просто грузовик с пряниками переворачивается… Я будто в мире своих грез оказываюсь. Заниматься любимым делом, получать за это достойную оплату, не бояться «завтрашнего дня» и… Все это в Майами? Да кто от такого откажется? Правильно, Полина Птенцова.

Это ведь Тихомиров. Я не могу с ним уехать. Я не могу находиться с ним рядом.

— Спасибо, конечно… — очень трудно отвергать его предложение, да еще и звучит, как будто свидетелей Иеговы отсылаешь. — Но я не могу оставить сына.

Тимур молчит. Понятия не имею, как реагирует. Не могу поднять взгляд и посмотреть ему в лицо. Слезы душат.

Скорей бы ушел…

— Возьмешь ребенка с собой, — уверенно заявляет Тихомиров, а я от потрясения прекращаю дышать.

Птичка

Кручусь перед зеркалом и придирчиво оцениваю себя в белье. Наверное, мне стоит сбросить пару килограмм перед Майами, если планирую показаться там в купальнике. В трусах бедра выглядят как-то слишком массивно. О заднице и вовсе молчу… В шортах мне казалось все достаточно симпатично, и девочки на работе комплиментами не раз сыпали. Стоило поразглядывать себя в белье раньше… Теперь-то что делать? До поездки пять дней. А еще маму ругала, что она поглощает сладости, как шредер бумагу. Вот где моя любимая паста отложилась. Рядом с Тимуром всегда какие-то шпалы вертятся, и тут я, как та самая Ким… У нее хотя бы муж есть.

Боже, о чем это я?

Хватаю первые попавшиеся джинсы и, едва не заваливаясь на пол, яростно их натягиваю.

Я лечу с Тихомировым, чтобы работать. И мне, конечно же, абсолютно все равно, что он подумает о моей фигуре! Мы даже не друзья. Не то что… Все. Не хочу об этом даже думать. Стараюсь сфокусироваться на приятном. Очень радуюсь тому, что Миша будет купаться в океане и греться на солнышке. Нам педиатр несколько раз советовал съездить на море, чтобы иммунитет повысить, но никогда не было такой возможности. Кроме того, Тимур сказал, что Миша в Америке сможет учить английский и при желании посещать местный сад. Он так же предлагал оплатить няню, но я, естественно, отказалась. Это очень дорого, а он нам по сути никто.

Три дня прошло после нашего разговора. Мы с мамой переехали, обосновались на новом месте. Только я еще не определилась, что с собой брать, поэтому не все разложила. Тихомиров велел много «тряпья» не набирать, но не лететь же в такую даль с ребенком без минимального запаса.

— Мам, мне уйти нужно, — заглядываю в кухню. — Инга Игоревна обещала сегодня расчет выдать, и там еще какие-то бумаги нужно подписать, — мама, едва взглянув на меня, продолжает увлеченно стучать по клавиатуре ноутбука. — Если вдруг не успею, подстрахуешь с садом, чтобы Миша не остался последним?

— Конечно, доня, — и дальше тарабанит. Смотрю на нее, размышляя, не забудет ли она в пылу азарта о моей просьбе — такое уже случалось. Уже собираюсь ее еще раз окликнуть, как вдруг мама сама останавливается. На какое-то время подвисает с согнутыми над ноутбуком пальцами, будто ее заморозили, и резко поднимает на меня ошалелые глаза. — Ну, конечно! Мне нужны подробности!

— Какие подробности?

— Какие, какие… Из первых уст!

— Мам, ты меня пугаешь, — серьезно говорю ей. — Что ты там пишешь опять? Опять «космическую любовь»? — без какой-либо издевки цитирую ее слова. Я в этом вообще слабо понимаю. Читать мне некогда, а то, что она мне периодически рассказывает, в цельную картинку собрать не получается. Честно говоря, больше на какой-то бред походит. — Ты же не полетишь в космос? — смеюсь я. — Я тебе даже с парашюта прыгать запрещаю.

— Да какой космос, доня, — в прямом смысле отмахивается. Подскочив со стула, несется ко мне и сообщает «радостную» весть: — Теперь я пишу книгу про вас с Тихомировым!

Если бы меня внезапно огрели дрючком по голове, эффект поистине был бы менее ошеломляющим.

— Каких еще «нас»? Что ты себе напридумывала?

— Сюжет — бомба! — восклицает мама, не теряя энтузиазма. — Он — властный альфа, чемпион мира по боксу. Она — бедная официантка из провинции. А название, знаешь, какое? — спрашивает, но ответа не дожидается. Расталкивая ладонями воздух, словно размещает слова на билборде: — «Птичка для чемпиона мира».

— Нет, ты точно сумасшедшая… Сумасшедшая! Будто не в курсе, что я лечу в Америку работать!

— Если я сумасшедшая, то ты просто дурочка, — парирует мама. — Вот скажи, где твои глаза были четыре года назад? Ты же Тихомирову всегда нравилась! Вот нет, чтобы ему дать и укатить за границу, нашла какого-то охламона…

— Боже, мама! Угомонись!

— А я напишу, что все у вас получилось, — не унимается она. — Только мне нужны подробности. Много подробностей! Вот вы будете жить в одном доме, а ты ему нравишься… Ты же в курсе, что я пишу «18+»? — поддает особо интригующим тоном, не забыв в конце фразы многозначительно хмыкнуть. — Ты должна каждый день мне звонить и обо всем докладывать. Диалоги прям конспектируй, — напутствует мама с полной серьезностью, а у меня глаза на лоб лезут. — Я ваш прошлый разговор на кухне подслушала, так все и записала. Нет, ну немножко приукрасила для полноты картины. Ты ж у меня сухая, как таранька — ни нежности в голосе, ни эротичности. Вот звони мне, я тебе при случае совет дам, а ты будешь меня вдохновлять…

— Мама, я прошу тебя, успокойся, — буквально рявкаю, чтобы ее остановить. Она вздрагивает и замолкает, но выражения лица при этом строит, как у Карлсона при виде варенья. Распирает ее, всезнайку, от довольства. — Не хочу даже слушать эту, изволь заметить, фантастику. У тебя с твоими книжками мозги совсем набекрень встали.

— А это как? — рискует спросить, но поймав мой взгляд, идет на попятную. — Ой, ну и ладно. Зато мне нескучно.

— Вот и развлекайся. Сама. Я предпочитаю не знать.

— Угу. Как скажешь, — вздыхает с чувством превосходства. — Потом еще будешь просить почитать.