принадлежала рабовладельцам, составлявшим четверть белого населения региона. Несмотря на существование двухпартийной системы, политическая борьба была здесь слабее, чем на Севере, т. к. партийные разногласия были несовместимы с рабством, требовавшим единства всех белых, особенно в районах с численным преобладанием рабов (Южная Каролина, Миссисипи).

Противоречивость социально-политической системы отразилась на характере и психологии южанина. Рабство разрушало протестантские ценности; образ жизни плантаторов был близок к европейской землевладельческой аристократии. В результате протестантское уважение к труду сменилось презрением к нему как занятию черных рабов; стало зазорным заниматься предпринимательской деятельностью. Кодекс чести определял этические нормы жителей Юга, среди которых были защита личного достоинства на дуэли, поклонение женщине, приверженность семейному очагу. В 1830–1850-е гг. благодаря американским плантаторам Кэлхуну и Фицхью на Юге оформилась рабовладельческая идеология, среди основных положений которой была критика социальных последствий промышленной революции, утверждение о превосходстве рабовладельческого общества, которое не вызывает стачек и выступлений против собственности, представление о Юге как регионе достатка и социальной гармонии.

Север и Юг представляли разный тип социально-экономического и политического развития. На Севере господствовала мелкая земельная собственность, существовал значительный средний класс (фермеры, мелкие предприниматели), утвердилась политическая демократия. Юг характеризовался крупным землевладением, высокой концентрацией богатства, социальной поляризацией. Качественные различия внутри этих двух систем обуславливали противоположные интересы в тарифной политике (Юг, торговавший с Англией, выступал за их снижение, а Север — за повышение), строительстве дорог и каналов, колонизации Запада.

История США до Гражданской войны была наполнена конфликтами и попытками их разрешения путем компромиссов. К началу 1860-х гг. ориентированный на внешний рынок Юг для сохранения своей системы, угроза которой была создана избранием лидера антирабовладельческой Республиканской партии А. Линкольна на пост президента США, решил пойти на крайнюю меру — отделение. Север, стремившийся создать общенациональную рыночную экономику, пытался сохранить союз. Конфликт был разрешен в ходе Гражданской войны (1861–1865 гг.), закончившейся победой Севера. В последовавший за ней период Реконструкции (1865–1877 гг.) господство рабовладельцев на Юге было сломлено, и экономическое развитие этого региона стало активно перестраиваться в соответствии с моделью Севера.

Помимо рабства, существовали еще и внешние конфликты, например, с Великобританией, которая до сих пор владела Канадой, с Испанией за Флориду, были очень сложные отношения с Техасом, завоевали Никарагуа. Кроме того, продолжались внутренние конфликты одной части населения с другой. Оружие воспринималась как необходимая вещь, как то, что подтверждает статус свободного человека и гражданина, который проливает кровь врагов ради защиты себя и своей родины. Отчасти поэтому было и очень критичное мнение, если оружие носила женщина, ибо женщины воспринимались как хрупкие и беззащитные создания, которые не могут проливать кровь врагов.

Избирательное право также оставалось одним из главных противостояний, голосование по своей системе ставило в приоритет сельских жителей. К 1829 году 60 % свободных белых мужчин некоторых штатов не имели права голоса (женщинам и большинству небелых мужчин было запрещено голосовать). Это было связано с хартией Род-Айленда, по которой только мужчины-землевладельцы имели право голосовать на выборах. Это не учитывало то, что в США началась новая волна иммиграции, а оружие было раздобыть гораздо легче, чем землю, и, вследствие этого, в США было очень много восстаний с применением оружия. Самым известным из восстаний было восстание Дорра.

Вопрос, стоит ли вооружать прибывших в США мигрантов, стоит ли им давать избирательное право, спровоцировало мощное вооруженное восстание, которое, несмотря на поражение Дорра закончилось победой его сторонников. Эта победа способствовала еще большей популяризацией вооруженных методов борьбы в США, а вследствие этого еще сильнее популяризовала оружие в стране. Все чаще появлялись идеи о том, что оружие — это необходимость для здравомыслящего американца, чтобы сопротивляться тем, кто посягает на его имущество.

В чём же кроются причины столь удивительной озабоченности оружейным вопросом в современном американском обществе?

Ответ на этот вопрос достаточно сложен. Его мы имеем все основания искать в культурных, экономических и политических особенностях американской жизни.

Американское общество являет собой удивительный пример сосредоточения всех мыслимых и немыслимых пороков, свойственных любой крупной империалистической стране. Фактически всё то плохое, что мы можем наблюдать в Европе, Японии и других богатейших странах метрополии, — в наибольшей степени концентрируется именно в Соединённых Штатах.

Вопреки распространённому заблуждению, Соединённые Штаты ни в общественном, ни даже в деловом, сугубо коммерческом отношении не являются страной динамичной. С конца девятнадцатого века в американской хозяйственной жизни наблюдается длительный застой. В жизни политической он ещё дольше — там его можно проследить аж со времён окончания Гражданской войны [32].

Америка уже в довольно ранний период своей истории была страной с предельно невротизированным населением. Маркс, а вслед за ним и такие выдающиеся мыслители, как Веблен и Фуко, не раз указывали на то, что распространение многих психических болезней в обществе происходит по вине капитализма [33].

Дело в том, что человек в капиталистическом обществе (а тем более в обществе дикого капитализма) подвергается тотальному, абсолютному отчуждению, теряет связь с природой, семьёй и с самим собой. Он больше не человек, не личность, — он винтик в механизме капиталистической эксплуатации, он — лишь машина для зарабатывания денег. Вся его ценность отныне измеряется лишь по единственному критерию: как много прибыли он может произвести.

Такая ситуация неизменно складывается во всех капиталистических странах. Однако же в некоторых государствах это пагубное влияние капиталистической экономики сглаживалось за счёт многоукладности здешней экономики и особенностей культурного развития.

Так, во многих странах континентальной Европы в экономике вплоть до двадцатого века сохранялись многие феодальные элементы. Наиболее выраженным их влияние было в странах Южной Европы: в Испании, Италии и Португалии. Несколько меньшее, но всё равно существенное воздействие феодальных пережитков в хозяйствовании мы можем наблюдать во Франции, Германии, Греции и Польше [34].

Во всех этих странах — в Испании и Италии больше, во Франции и Германии меньше — на протяжении очень долгого времени сохранялась многоукладная экономика, а наряду с капиталистическим промышленным и сельским фермерским производством сохранялось и типичное феодальное хозяйство. В первую очередь это, конечно, были крупные помещичьи хозяйства, но не только. Так, в Италии и Германии вплоть до второй половины девятнадцатого века во многих городах сохранялось типичное цеховое производство [35]. В иберийских странах цеховая и ремесленная промышленность сохраняла лидирующие позиции вплоть до конца Второй Мировой войны [36]. Во Франции ещё в 1870-х годах большую часть рабочего класса составляли именно ремесленники [37].

Во всех указанных государствах на протяжении очень долгого времени сохранялась развитая многоукладная экономика. Эта экономика обеспечивала существование в обществе иных, некапиталистических по сути отношений и элементов. В некотором роде наличие феодального и ремесленного по своей сути сектора обеспечивало