Больше ни один из них не произнес ни слова, пока они шли к домику. Мэг было интересно, о чем он сейчас думает, но она не решалась об этом спросить. К тому же иногда помолчать с человеком бывает приятнее, чем говорить с ним. И найти компаньона для молчания куда сложнее. Так они шли вдвоем молча, и Мэг наслаждалась окружающей тишиной и красотой. Когда они дошли до крыльца, Трей замедлил шаги.

— Мне пора работать, — сказал он.

И Мэг стало жаль, что он уже уходит.

— Что ж, а мне следует отдохнуть перед завтрашним днем, — сказала она.

Они стояли рядом и не сводили друг с друга глаз. Наконец Трей, кашлянув, сказал:

— Увидимся за завтраком. Приятных сновидений.

Мэг еще раз поблагодарила его за приятную компанию и пошла к себе. Но прежде чем закрыла за собой дверь, оглянулась, надеясь еще раз увидеть ковбоя, однако в темноте уже никого не могла разглядеть. «Что ж, — прошептала она, — хорошенько высплюсь, и к утру мою дурь как рукой снимет. К тому же я все еще ничего не знаю о Бафорде. Нужно больше думать об этом, а не о ковбоях».

— В чем дело? Как это ты не можешь вести уроки верховой езды? — Трей наступал на Элли Бранниган с раздражением и досадой. Девушка урезонивающе выставила вперед руки.

— Успокойся, Трей! Сегодня, как и вчера, нам придется работать без секретаря, а помнишь, что вчера произошло? Кому-то ведь нужно сидеть здесь, разгребать бумаги и отвечать на звонки. И единственный кандидат на эту работу — я!

— Но кто будет вести тренировки?

— А почему бы тебе не заняться этим? — усмехнулась Элли и собралась уйти, пока Трей был в замешательстве. Но он успел схватить Элли за руку.

— Подожди! — прикрикнул он. — А почему этим должен заниматься я?

Элли высвободила свою руку, выпрямилась и с вызовом уставилась на Трея:

— Почему? Почему? Да потому, что быть ковбоем у тебя получается лучше, чем быть секретарем. Все знают, что обращаться с лошадями ты умеешь куда проворнее, чем с бумагами.

Элли, конечно, была права, но Трею не хотелось проводить много времени с Маргарет Чейстен. Когда они расстались вчера вечером около ее номера, он решил, что будет держаться от нее на расстоянии и общаться с ней как можно меньше. А теперь, если он будет вести уроки верховой езды, им опять придется часто встречаться. И этого ему совсем не хотелось.

— Но меня это не устраивает, — сказал он, снимая шляпу с головы и приглаживая волосы рукой.

— Трей! Ну пожа-а-а-алуйста-а-а-а!

— Нет, я действительно не могу! — строго сказал он, надевая шляпу. Но объяснять ей причину не стал. Забавно было бы, если бы он сказал: «Понимаешь, я не должен видеться с нашей гостьей Маргарет, в ее присутствии я глупею и у меня руки трясутся!» — Давай договоримся так. Я пойду заниматься бумагами, а ты проведешь урок верховой езды. Только утром. А потом я тебя подменю, хорошо? — с надеждой в голосе попросил он.

— Не пойдет, — категорически отрезала Элли. — Во-первых, у тебя нет ключа, а во-вторых, ты не знаешь, что именно нужно делать. И на объяснение уйдет больше времени, чем на само выполнение. Понимаешь?

Трей и сам все прекрасно понимал, Элли права. Он мог переделать кучу работы на ранчо, но был беспомощен, как младенец, когда дело касалось бумажной волокиты. Вчера, когда ему одному пришлось разбираться со всем этим, он чуть с ума не сошел. Следить за приездом гостей, оформлять и договариваться — такая работа казалась ему в сотни раз тяжелее, чем какие угодно физические усилия.

— Ну хорошо, — сдался Трей, — но только на сегодня. Завтра, когда вернется наш секретарь, ты снова займешься уроками верховой езды.

Элли потрепала его по плечу и улыбнулась:

— Завтра все придет в норму, не переживай, Трей!

— Ничего не придет в норму, — проворчал он, когда Элли ушла. В конце концов, у него есть выбор. Он может спрятаться, как страус, головой в песок и выжидать, пока эта зеленоглазая леди уедет. И пусть все летит в тартарары. Или он попытается как-то нормализовать сложившуюся ситуацию. Чтобы организовать этот гостиничный бизнес на ранчо, было потрачено много сил, времени и денег, и пока они еще не так уж крепко стоят на ногах, у них случаются перебои, им не хватает рабочих рук. Так что, бросить все коту под хвост из-за какой-то Маргарет Чейстен? Позволить гормонам подорвать семейный бизнес? Ведь от успеха этого предприятия зависит судьба не только Трея. На кону еще и благосостояние Элли и Чака и всех тех, кто работает на ранчо. Не лучше ли подумать об этом, а не о том, как поиграть в прятки с одной из гостей? Ударив кулаком по стенке конюшни, Трей пробормотал: «Конечно, я буду бороться, иначе я не Трей Бранниган, а последний слабак!»

До того момента, как придут желающие покататься, Трею нужно было проверить, все ли в порядке. Лошади для обучения были выбраны, конечно, самые спокойные и послушные. Но все равно не мешало лишний раз проверить сбрую и седла. Сначала он осмотрел лошадь, которую выбрал для Кэрри, а затем готовность и других лошадок. Все должно быть совершенно. И на первом месте — безопасность гостей. Нельзя допустить, чтобы какая-нибудь оплошность привела к неприятному инциденту с криками: «Я подам на вас в суд!» Такой роскоши это ранчо не могло себе позволить.

Вдруг небольшой шум привлек его внимание. Он донесся откуда-то из конца конюшни, от дальнего стойла. Трей бесшумно направился туда. Он ожидал увидеть там что-то типа мыши или хорька, но картина, представшая перед ним, заставила его замереть. Мэг Чейстен, сидя в углу на корточках около лошади, шептала кому-то нежные, успокаивающие слова. Она сидела спиной к проходу и не видела подошедшего Трея. Его напряжение спало, когда он увидел, что об руку Маргарет трется серебристого цвета кошка. Трей приблизился к стойлу и погладил томившуюся в ожидании прогулки лошадь. Та пригнула уши, наслаждаясь лаской. Но Трей не спешил обнаруживать свое присутствие. Резкое движение его или лошади могло бы испугать Маргарет, она бы дернулась, и кошка бы ее поцарапала. Был у него и свой корыстный интерес. Он спокойно мог наблюдать за Маргарет, мог разглядеть ее получше. На ней была другая блузка, но тоже свободного покроя, скрывающая фигуру. Однако невозможно было скрыть ее грацию. Даже здесь, в конюшне, где ее никто не видел (по крайней мере она-то так думала), Маргарет вела себя так, словно находилась на подиуме. Движения ее рук были плавны, спина — прямая. Взгляд Трея замер на ее затылке. Ему безудержно захотелось приблизиться к Маргарет и коснуться его губами. И, не успев сказать себе: «Что, черт возьми, я делаю?», он шагнул к ней. Пол скрипнул, и Мэг резко обернулась. Теперь он видел перед собой не ее затылок, а зеленые глаза — удивленные, испуганные, непонимающие, а через мгновение — невозмутимые и холодные, но от этого не менее притягательные. Трей проклинал себя за то, что не удержался. Маргарет, уже успокоившись, протянула руку к кучке сена в углу.

— Посмотрите, — сказала она, — какие прелестные котята. Они наверняка очень понравятся Кэрри.