Налюбовавшись вдоволь на это высокохудожественное творение, я в сердцах сплюнул, скомкал лист и отправил его в корзину. В кабинете Ирэн зазвонил телефон. Не торопясь, я встал из-за стола и вышел в коридор. Шел нарочно медленно, придирчиво оглядывая ковролин – добросовестно ли его пропылесосила уборщица? Обычно Ирэн звонили ее многочисленные подруги, с которыми мне совсем не хотелось общаться. После разговора с ними мне приходилось долго приводить свои растрепанные мысли и чувства в порядок. Разве можно сохранить самообладание, услышав в трубке нежный и томный шепот: "А будьте добры Ирэн… Ах, она вышла? Какая жалость! Простите, а с кем я говорю? С ее начальником? Господи, был бы у меня такой начальник, с таким обаятельным и сексуальным голосом! Повезло же Иришке! Скажите, а вы сегодня вечером очень заняты?" И в том же духе. Я никогда не передавал содержание подобных разговоров Ирэн, щадя ее подруг… Телефон продолжал молотить в свой внутренний колокольчик, выказывая требовательность и нетерпение. Я зашел в кабинет, где все еще пахло жженой бумагой, и взял трубку.

– Алло… Алло!.. Я ничего не слышу! Вы держите в руках трубку, в которую надо что-то говорить…

После недолгой тишины – короткие гудки. Я кинул трубку, прошелся из угла в угол и остановился у мусорной корзины. Посмотрел на ее скептически, словно в ней отражалось мое чувство собственного достоинства, промычал какой-то мотивчик и опустился перед ней на корточки. Сыщик не должен быть брезгливым. Если понадобится для дела, то и под столом собрать всю пыль не грех… Я раздвинул несколько газетных комков и выудил мокрый обрывок, опаленный с одной стороны. Затем сел на подоконник, ближе к свету, и внимательно рассмотрел его. М-да, детальная экспертиза не требуется. Без всякого сомнения, это уцелевший остаток фотографии. Цветной глянцевой фотографии. На обратной стороне – часть бледного логотипа "…DAK". Надо понимать, фотобумага фирмы "KODAK". Что было изображено на снимке, определенно сказать невозможно. Виден лишь коричневый край какого-то предмета, да расплывчатая синяя полоса поперек него… Я еще поискал в корзине, но больше ничего интересного не нашел.

Тут снова завопил телефон. Я кинул обрывок в корзину, да промазал, и он, словно плевок, налип на ножку стула.

– Детективное агентство! – рявкнул я в трубку.

Тишина. Лишь чье-то сдержанное дыхание.

– Ирина, ты что, выпила? – сказал я с ласковым укором и положил трубку.

"Она проверила, ушел я из ее кабинета, или сижу в нем до сих пор", – подумал я и почувствовал себя так, словно меня застукали за каким-то неблаговидным занятием. Даже если я сейчас выйду отсюда, ни к чему более не прикоснувшись, все равно Ирэн будет думать, что я обыскивал кабинет. Так что же я теряю? Я сел за ее стол и оглядел кабинет ее глазами. Очень чисто и уютно. Нигде не заметно пыли, хотя я ни разу не видел Ирэн с тряпкой в руке. На подоконнике теснятся горшки с цветами. Настоящие джунгли. Цветы у Ирэн всегда хорошо растут, они чувствуют какую-то особую жизненную энергию. Я тоже, подобно цветку, чувствую эту энергию, но расту почему-то только в области талии. На столе полно всяких безделушек, начиная от фарфорового котенка и заканчивая высушенным розовым бутоном, обрызганным для блеска лаком для волос. Кажется, эту розу я ей подарил. Но это было страшно давно, где-то в каменном веке. И зачем она хранит эту мумию? Символ моих чувств к ней?

Я вытянул ящик. Баночка растворимого кофе, коробка с рафинадом и толстый дамский журнал "Только Ты". Я вынул его, полистал и наткнулся на пометки, сделанные явно рукой Ирэн. Статья, занявшая две полосы, своим заголовком ставила сакраментальный вопрос: "Как завоевать сердце мужчины?" Очень забавно! Я зажег настольную лампу. "Мужчины по своей природе эгоисты и очень падки на лесть…" Рядом с этим утверждением Ирэн нарисовала вопросительный знак. Молодчина, поддерживаю твой скептицизм! "Самое важное – знать меру: ни в коем случае нельзя навязывать себя мужчине, но, в то же время, рискованно держать его на излишне большой дистанции…" Рядом – несколько карандашных помарок. Я представил, как Ирэн хотела что-то написать на полях, и уже коснулась карандашом страницы, но замерла в нерешительности, долго раздумывала, но так ничего и не написала. Сладкая ты моя! Мучилась над вопросом, какую дистанцию соблюдать между нами? "Мужчина по своей сути весьма примитивен, и зачастую относится к любящей его женщине как к предмету, безусловно и навсегда принадлежащему ему. Если он еще не сделал вам предложения, но уже считает вас своей собственностью – ситуация близка к критической. Вам надо немедленно развеять его глубокое заблуждение и заставить ценить и беречь вашу верность. Для этого достаточно вызвать у него чувство банальной ревности. Сделать это не сложно. Постарайтесь "случайно" попасться на глаза вашему любимому мужчине со своим коллегой (братом, соседом, водопроводчиком и т. д.) Отправьте самой себе письмо, но чтобы из почтового ящика его достал ваш возлюбленный. При этом сыграйте смущение. Письмо "прочитайте" обязательно в недоступном для вашего друга месте (лучше всего, закрывшись в ванной и пустив струю воды). А затем на его глазах порвите письмо на мелкие кусочки и бросьте в унитаз (а еще лучше сожгите). Заставьте его мучиться вопросами: от кого письмо? что в нем написано? почему вы так страдаете?" Рядом на полях – маленький восклицательный знак. Маленький скрытый восторг от прочитанного…

Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Это ужасно. У Ирэн все получилось. Она заставила меня мучиться над дурацкими вопросами… Я схватился за лицо и расхохотался. Весна! Весна шуршит юбками, цокает каблучками и распыляет повсюду головокружительный аромат ранних цветов. И у Ирины уже поехала крыша. С ней уже произошла коварная метаморфоза, когда человеческий организм начинает жить как бы отдельно от разума. Милая моя, хорошая! Зачем же ты выбрала такой длинный и нелепый путь к моему сердцу? Лучше бы зашла ко мне в кабинет с этим журналом, скрутила бы его в трубочку и ка-а-ак дала бы мне по балде!

Я вскочил с кресла и открыл окно. Какие запахи! Какие звуки! Почему же весна не кружит мне голову? Почему вместе с сосульками на крыше не растопилось мое сердце? Бедная, бедная Ирэн! Ты уже отчаялась, ты почти потеряла надежду. Я это понял. Ты, умная и красивая, воспользовалась советами глупого журнала – это уже крайняя степень. Надо положить этому конец! Тебе больше не придется читать этот журнал для повернутых вдов!

Я положил журнал на место и позвонил Ирэн. Она