— Султан самаркандский Улугбек тебе, великий правитель русский, татарский и немецкий в моем лице челом бьет. — Дойдя до середины застланной коврами горницы, гость низко поклонился, держа в руках что-то, накрытое бархатной тряпицей. — Прослышал он о великих деяниях твоих, о мудрости и победоносности и послал меня, скромного слугу своего, писаря Хафизи Абру, заверить в своем уважении и желании дружбы. Султан, господин мой, с радостью пришлет к тебе посольство достойное, дабы установить отношения добрые меж нашими державами, коли ты, повелитель, дашь на то свое соизволение. Ныне же я всего лишь путник, просящий о милости и снисхождении. Прошу тебя, о величайший, принять от меня скромный дар в знак моего уважения…

Гость одной рукой сдернул тряпицу, другую поднял выше, ухитрившись при этом еще и поклониться, сделал несколько семенящих шажков вперед и протянул несколько свитков, намотанных на резные деревянные валики. Вожников поцеловал жену в плечо, отпустил ее, наклонился вперед, принял подношение. Два свитка положил на край стола, третий развернул на длину в пару локтей, рассматривая разноцветную арабскую вязь. Удивленно хмыкнул:

— Что это?

— «Зубдат ат-таварих», о величайший, — отступил сарацин. — «Сливки летописей». Плод моего многолетнего труда по написанию всемирной истории. Больше десяти лет я читал летописи разных стран, выписав для ученых людей самые важные события с момента дарования людям Корана — да просветлит разум смертных слово Божие! — и до воцарения в Самарканде султана Шахруха, отца премудрого султана Улугбека.

— От, черт! — охнул Егор. — Да это же настоящее сокровище! Проклятие! И я не понимаю ни слова!

— Я велю переписать, милый, — пригубила вино великая княгиня. — Арабский у нас, почитай, все купцы не хуже русского знают. Не первый век с Персией, Хорезмом и Индией торг ведут. Найдется писарь, сей премудростью владеющий, перепишет.

— Тогда лучше сразу гранки делать, и в печать! — решительно отрезал Вожников и опасливо, чтобы не повредить, свернул свиток. Указал на другой: — А это что?

— Описание земель персидских, индийских и китайских, и иных, принявших ислам, да прославится в веках имя Аллаха, великого и всемогущего, — поклонился гость.

— Это? — ткнул пальцем в третий список Вожников.

— Описание мудростей числительных, таинств сложений и умножений, правил Абу Абдуллаха ибн Мусы Ал-Хорезми[6]для дел купеческих и земельных, секреты измерений и их записи, определения длин, смертным не достижимых…

— О, черт! — снова охнул Егор. — Это просто дар небес! Потрясающе… Что ты хочешь получить взамен этих сокровищ?

— Нижайше прошу о покровительстве, властитель, — повеселел сарацин, поняв, что смог угодить здешнему правителю. — Составляя труды свои, посвященные знаниям земель, народов, сии земли населяющих, делам податей, торговли и возделывания пашни, я смог узнать многое о мире исламском[7], однако же мир христиан остается для меня закрытым семью печатями. Хотел бы я с позволения твоего, о великий, проехать через державу твою и страны приграничные, дабы увидеть глазами своими, какова жизнь в сих местах, не осененных милостью Аллаха. Развеять легенды ложные, что сказывают о мире христиан средь народов Востока, подтвердить истинные, открыть господину моему и прочим умам ученым свет истины.

— И что сказывают о мире христианском в ваших странах? — поинтересовалась княгиня, закусывая кисловатое вино хрустящими медовыми цукатами.

— Молвят много интересного, страшного, а порою и странного, госпожа, — приложил ладонь к груди своей сарацин. — Иные легенды столь невероятны, что не решусь о них вслух упомянуть, пока истинность сказаний подобных не проверю.

— Сказывай, сказывай, — приободрила его Елена. — Дюже любопытно, каковы побасенки про нас складывают?

— Доносят мудрецы и путники разные, что дожди в землях русских столь часты и обильны, что порою небо по многу дней черным остается, а реки из берегов выходят и на десятки верст леса и поля окрест затопляют.

— От дождя такое не часто случается, — пожал плечами Егор. — Разве только в половодье.

— Нешто и вправду воды в реках и дождях так много бывает? — удивился Хафизи Абру. — У нас обычно каждая капля наперечет, каналами на поля отводится, за отдельную плату к посевам пускается. Лишь изредка небеса разверзаются, обрушивая ливень, но сия беда страшнее засухи. Она сносит целые деревни и забирает жизни сотнями. Как же вы живете, коли у вас стихия подобная несколько раз в году бушует?

— Крыши покрепче, стены потолще, дренаж хороший от водостоков, — пожал плечами Вожников. — И ничего, жить можно. Зато с орошением никаких проблем.

— Еще сказывают, в реках русских живет рыба странная. Ест она не траву или мясо, а деревья прибрежные; дома себе, ровно человек, из глины и стволов строит, вся мехом покрыта, и мех сей превыше многих других знатными людьми у вас ценится.

— Бобер!!! — обрадовалась Елена. — Точно, есть такой! Его во многих монастырях в пост кушать дозволено. Ибо раз в воде живет, значит, рыба! Давай, мудрец, загадывай еще загадки. Может, отвечу.

— Молвят путники, живет у вас в ледяных землях индриг-зверь: от холода под землю прячется, там детей выводит, норы роет, кореньями питается, а как на свет выглядывает — так от солнца умирает сразу! Жители тамошние на него тем и охотятся, что свет в пещеры его пускают, а опосля бивни отламывают и для копий своих используют, али украшения режут, ровно из кости слоновьей. И от кости той бивень индриг-зверя не отличить!

— Мамонт, — немного выждав, сказал Егор. — Вообще-то они мертвы уже давно. Просто весной и летом туши из земли талыми водами вымывает. Бивни в тундре можно как грибы собирать.

— Велик Аллах, и деяния его непостижимы, — вскинул руки к потолку Хафизи Абру. — Не ожидал, что сия легенда правдивой окажется. А вот еще сказывают, что моря ваши столь холодны бывают, что замерзают от берега и до берега, и по ним, ровно пополю, в иные страны ездить можно.

— Ты на Волхов сегодня смотрел, мудрец? — решила съехидничать Елена.

— Так ведь то река, госпожа… — осторожно возразил сарацин.

— Так ведь и морозы на нашем севере куда крепче здешних случаются.

— А правду ли сказывают, — после короткой заминки продолжил свои загадки Хафизи Абру, — что в тех морях ледяных рыбы плавают, что размером больше ладьи вырастают? Рыбы те горячие и жирные, и ради жира этого жители северные на сих рыб охотятся. Да не просто охотятся, а с лодок, что рыбе той размером не больше, чем с голову будет?