“Не переживай, щас поможет кто-нибудь…” — отправил я ему мысль.

— Ты у меня в голове?!

“Нет, но говорить могу с тобой, это не сложно. Потом тебя научу также со мною общаться, хотя я часто с тобой буду. Всегда почти.”

И действительно, часть моего разума, пожалуй, будет с ним почти всегда, ибо его мозг даёт даже чуть больше ресурсов, чем нужно для этого. Сам же я другой частью себя взял под контроль находящегося недалеко медведя и повёл зверя к болоту.

— Медведь! — вскрикнул парень, со страхом смотря на зверя.

“Хватит вести себя, словно трус какой! Ты леший теперь! В моём лесу нет для тебя напасти ни от растений, ни от зверья. Только человек тут и страшен, да ещё то, что лесу не подвластно!”

“Так он что… помочь мне пришёл?” — оторопело пронеслась мысль в голове парня.

“Рад, что ты сам уже понял, как надо говорить. Да, помочь. За лапы хватайся.”

Ухватившись за лапу медведя, мой первый разумный адепт легко начал выскальзывать вслед за тянущим его зверем. Я изнутри помогал нитями, мельчайшей сетью пронизывающими всё болото.

“А куда из топи идти, чтобы не утонуть?” — спросил парень.

“Да не утонешь ты в ней…” — буркнул я. — “Ты и раньше не тонул, просто выбраться не мог, а сейчас и подавно не утонешь.”

“Ну… хорошо…” — парень с опаской наступил в топь, из которой только что вылез, а вскоре уже спокойно шагал по болоту…

* * *

Дальнейшая адаптация человека, как хранителя леса, то бишь меня, была весьма увлекательным делом. В лесу, где ему не холодно, где не надо выслеживать зверя и бояться быть убитым кем-то, где любое животное только и будет, что ластиться, а еду принести может кто угодно, новорождённому Лешему было все интересно.

Он так и решил назваться: Леший, а меня называл, как я и просил, Безымянным или Лесом.

Парень был любопытный и часто задавал вопросы, на которые я с радостью отвечал, рассказывая как об устройстве муравьиного общества, так и о совершенно отличных темах вроде того, почему чёрные цветы тепло лучше притягивают.

Спустя ещё год произошла неприятная история. Парень выбрался к людям, ну а я не стал мешать, предупредив только, чтобы возвращался поскорее. В то, что “мёртвым” он провалялся десяток лет, Леший не верил. Кстати, звали его раньше Остап. В общем, решил он вернуться ненадолго к себе в деревню.

Я старательно имитировал более тихий голос у него в голове, в зависимости от удаления от Заповедного уголка леса, как сам начал называть эту мою часть Остап.

На самом деле, любую свою часть я прекрасно ощущал на любом удалении, во всяком случае далеко улетавшие птицы мною совершенно не терялись.

Пока Остапа не было на месте, так сказать, я занялся новым проектом: мозгами. Нервная ткань многократно повышала эффективность моей биомассы, так что логично, было бы с моей стороны попытаться создать подобное искусственно. Так на дне озера начал под моим пристальным контролем формироваться мозг, аналогичный человеческому. К мозгу мною создавался и организм, способный его поддерживать. Рассчитывая его на существование в болоте постоянно, я сумел сделать вполне работоспособную биоконструкцию, которая, тем не менее, вышла раза в полтора больше человеческого тела, впрочем сие меня не смутило и я был рад новой разработке. Существо-сплав между растением и нервной тканью. Теперь уже для существования вне практически идеальных условий моего болота, а способного к росту в земле или же под ней.

Итогом моей работы стало чудесное растение, способное сформировать под землёй область пустого пространства, в которой выращивать мозг, превышающий человеческий по размерам втрое. Из минусов — время до начала стадии формирования примерно лет двадцать и ещё столько же на само формирование. Но это был прогресс!

А для быстрого увеличения нервной массы я разработал совершенно иную живую форму, взяв за основу обычный муравейник и сделав его центром как раз-таки полуживое существо. Муравьи выступали придатком, призванным заботиться о данном существе и заодно защищать его. Смысл в первую очередь был в том, что эта крупная живая форма могла вырабатывать тепло, а часть выделений вполне себе годились в пищу насекомым. Таким образом мои эксперименты шагнули на новый уровень: я наконец-то научился объединять уже известные живые формы в эффективные системы, а в данном случае едва ли не сверхэффективные. До возвращения Остапа я успел организовать аж десяток нужных семян, получившихся размером с кулак. Внутри было всё, от зародыша самого растения, которое было смеском растения и животного с грибами, до нескольких яиц уже оплодотворённых маток.

Остап должен был всего лишь вырыть яму в нужном месте, налить воды, положить семя и прикрыть сверху ветками, листьями и землёй. Всё. Сие он сумел проделать просто замечательно.

Сам новый Леший, кстати, был реально шокирован. Деревню он нашёл. Там даже были те, кто помнил его. Только вот внешний вид вкупе с воспоминаниями быстро сделали парня в глазах местных нечистью. Жители во главе со священником даже погнались за парнем в лес, однако так и не догнали. Мимикрия кожи, лучшие физические показатели… да вообще всё! Хрен бы они сумели там догнать его!

Парень просто добежал до ближайшего болотца и нырнул туда. Преследователи лезть побоялись, ибо “завести в топь хочет, нечисть поганая, сгубить жизни да души наши…” — сказал священник, отвадив крестьян от самоубийства.

Глава 2

Спустя три года Остап уже вполне себе освоился и считал себя молодым лешим. Да, я мастер промывки мозгов.

* * *

— Делать-то чего будем, братцы? Сгубит ведь пан-то… — прохрипел, иначе и не скажешь, сгорбленый старик.

Волосы не сильно поседели, но тело уже сгорбилось, кожа во многих местах зияла небольшими язвами, а кости буквально выпирали наружу. Происходи дело лет на триста-четыреста позже, на этом человеке можно было бы изучать анатомию. Неправильно сросшиеся переломы, заплывший глаз и потускневший второй, недостаток зубов… всё это лишь дополняло образ. Впрочем, он не сильно выделялся. Единственные, кто в некоторых местах не был похож на скелет — это женщины, да и то, только грудью. Хотя какая там грудь? Просто костей в этих местах не было видно.

— Да как же можно-то пана предать… бог покарает, да и пан покарает, и король, Господь его храни… — говоривший перекрестился.

— А шо же делать? — развёл руками печально стоящий в сторонке мужик. — Где кушать-то взять? Я ужо недавно кору в