И вот — все разрушено. Даже если она останется жива, ей придется скрыться. Забыть обо всем… Даже о Рейнаре…

Арлин глубоко вздохнула, а затем вдруг криво усмехнулась, так, что офицеры бросили на нее удивленные взгляды.

Какой смысл думать обо всем этом, если ее все равно убьют?..

В это самое время Рейнар и Ивар скрылись в огромном шатре, который раскинулся в паре десятков метров от эшафота. На его ткани были начертаны символы правящей династии, а на самом верху изображена серебряная луна — личный герб его величества. И Арлин поняла, что прямо в этот момент там внутри решалась ее судьба.

Время начало течь болезненно медленно. Все прошедшие сутки пролетели для нее за один миг. Фея почти не помнила, как провела те часы одиночества в помещении для допроса, когда была прикована к стулу веревками. Ее сознание то вспыхивало, то вновь ныряло в беспамятство. В тот момент она уже считала себя мертвой.

А сейчас несчастные десять минут показались вечностью… потому что в сердце зажглась болезненная кровоточащая язва надежды.

И вот, когда, наконец, двое мужчин вышли из шатра, Арлин вцепилась взглядом в лицо Рейнара, чтобы понять, каков исход переговоров. Но по его мрачному выражению ничего понять было невозможно. Разве что… ее все равно ждет смерть.

Однако против этого предположения выступало такое же мрачное лицо Ивара Лозьер-иса. Оба мужчины были недовольны.

Арлин стиснула пальцы на изрядно помявшемся желтом платье, которое со вчерашнего дня ей так никто и не позволил сменить, и зажмурилась. Ждать не было больше никаких сил.

Однако, как только она вновь открыла глаза, то увидела, что вслед за двумя мужчинами из шатра выходит сам король.

На нем была длинная мантия и дорогой наряд, блистающий каменьями, орденами и медалями. Его величество окружало кольцо стражи, а возле него шел одетый в позолоченные доспехи паладин.

Арлин вздрогнула.

Сперва она решила, что ее все равно казнят, только палачом будет выступать именно он, рыцарь, убивающий монстров Разрыва — паладин.

Однако, его меч покоился в ножнах, а в руках он нес нечто странное. Что-то высокое, накрытое металлическим блестящим куполом, испещренным диковынными надписями.

Буквально через минуту вся процессия приблизилась к эшафоту. Король остался внизу, усевшись на принесенный специально к нему трон, а все остальные поднялись к ней. Паладин, удерживающий в руках свою странную штуковину, расположился с левой стороны от нее, а хмурый Рейнар — с правой.

Больше всего на свете фея хотела повернуться к своему дракайну и спросить: “Что происходит”.

Но он выглядел так мрачно, что Арлин не решилась.

А затем король лениво махнул рукой, и прозвучал зычный голос глашатого:

— Начинайте!

Паладин сдернул со своей ноши блестящую крышку.

Арлин была готова увидеть все, что угодно. От топора палача до отрубленной головы предыдущего заключенного. Но того, что предстало ее глазам, она увидеть не ожидала никак.

— Роза Сирена, — пробубнила она, вперив взгляд в пухлые мясистые листья и насыщенные, будто налитые кровью лепестки.

Перепутать было невозможно. Точно такой же цветок только гораздо меньшего размера стоял в ее комнате.

А еще — этот экземпляр тоже пел. Сейчас, когда металлическая крышка была снята, явив любопытным взглядам всей толпы диковинное и редкое растение, по воздуху начал разноситься негромкий, но сильный звук — мелодия, которую источала Сирена. Этот звук не заглушал голоса людей, не был похож на шум, от которого хочется избавиться. Словно перезвон колокольчиков на самой грани человеческого восприятия, щебетание птиц, доносящееся прямо из сердца каждого слушателя.

— Зачем тут роза Сирена?.. — выдохнула Арлин, нахмурившись.

И наконец поймала взгляд Рейнара. Такого бледного и темного выражения лица она не видела у него никогда прежде.

По спине прокатилась волна холодных мурашек.

А в следующий миг к Рейнару подошел Ивар. Он сцепил руки за спиной и задрал вверх подбородок, стараясь взглянуть на ректора академии сверху вниз. К его сожалению, это было невозможно — рост не позволял. Несмотря на то, что министр этики был мужчиной не маленьким, даже выше среднего, все же до рослого и мощного дракайна ему было далеко.

— Поздравляю с победой в переговорах, — процедил он сквозь зубы и неожиданно улыбнулся.

От этой улыбки Арлин стало еще страшнее. Ивар злорадствовал. Но почему? Если Рейнару удалось взять верх в переговорах и отменить казнь, то почему Ивар так доволен?..

Фея до сих пор не слишком понимала, чем заслужила такую яркую ненависть министра, но по его поведению было понятно, что он не желает ей ничего хорошего. Арлин не могла взять в толк, как можно мечтать о смерти женщины только потому, что она не согласилась лечь с тобой в постель. Но, судя по всему, Иваром руководили именно эти эмоции.

Рейнар не ответил ему ни слова, сжигая его ледяным взглядом.

Несколько мгновений Ивар пытался выдержать этот взгляд. Однако в конце концов отвернулся и снова сплюнул на землю в неподобающем для министра этики жесте, который еще в прошлый раз вызвал у Арлин ухмылку.

Сейчас ей больше не хотелось смеяться.

Ивар махнул головой, подавая какой-то знак палачу, и отошел на край эшафота, сложив руки на груди. А когда высокий мужчина в кожаном фартуке, гремя цепями, завязанными на поясе, и потрясая огромным мечом, подошел к Рейнару и Арлин, фея почти потеряла сознание от ужаса.

Ей казалось, что от палача пахло смертью. На черной коже ей виделись темные кровавые разводы, в глазах, выглядывающих из-под специальной маски — безразличие, несущее смерть.

Однако палач не обратил никакого внимания на фею. Он молча отстегнул от ремня длинную плеть, скрученную кольцом, и подал Рейнару. И только затем кивнул Арлин в сторону столба, протянув руку, чтобы схватить ее.

Но Рейнар и тут не позволил этого.

— Я сам, — глухо проговорил он, мягко взяв фею за запястье и подтолкнув в сторону столба.

Толпа начинала волноваться. Уже очень давно не происходило ничего интересного, и людям становилось скучно.

— Что сейчас будет, Рейнар? Что ты делаешь? — тихо шепнула фея бледными, похолодевшими губами.

Но в этот самый момент где-то с краю громким зычным голосом заговорил Ивар Лозьер-ис:

— За нарушение декрета номер шестьсот пятьдесят шесть, гласящего, что ни один человек из неблагородного сословия не имеет права выдавать себя за представителя дворянства, сьера Арлин Вейер сегодня понесет наказание. Указом его величества Вердана Луноликого мерой наказания за подобное святотатство избраны двадцать ударов плетью “Черная лоза”.

После этой фразы толпа зашевелилась, одобрительно загалдела. Люди стали переглядываться, кто-то свистел. Но, признаться, были и те, кто качал головами, скорбно зажмуриваясь и закрывая лица руками.