Блеф, точно блеф! Что там может быть — бомба? Как? Кто бы ее туда заложил? Самолет проверен и перещупан по сантиметру. Собаками перенюхан! Более того, если предположить, что бомба все-таки есть, то теперь, когда они об этом предупреждены, можно проверить борт еще раз, найти опасную закладку и изъять ее.

«Первый» вопросительно смотрел на своего Главного Хранителя.

— Ну и что?

— Если это бомба, то мы… — зашептал тот.

— Это не бомба, — сказал голос.

Он что, мысли его читает?

— Чтобы убедиться, что я не вру, слейте из топливной системы керосин. И поставьте в холодильную камеру на десять минут. Я перезвоню…

Гудки.

«Первый» сунул трубку Главному Охраннику в руку, словно она раскаленная была.

— Слышал?

— Я сомневаюсь. Я думаю, что это…

— А ты не думай. Распорядись, чтобы слили керосин. И поставь его в холодильник. Ступай.

— Есть, — автоматически ответил Главный Телохранитель, хотя никогда, по крайней мере очень давно, не отвечал так.

— Вот и иди. С глаз долой.

Керосин слили. В простую пластиковую, какая нашлась, бутыль. Отнесли в буфет, где сунули в морозилку. Засекли время. Через пятнадцать минут вытащили.

Маму твою и папу тоже!..

Керосин застыл. В лед. В монолит. Ломом не расшибить!

— Керосин замерз, — доложили Главному Телохранителю.

— Вы уверены? Может, просто загустел?

— Какой загустел: его только если кувалдой.

Твою дивизию!

Главный Хранитель Главного Тела сел, где стоял.

Вылет борта должен был состояться через два часа. И все они, и «Первый» тоже, должны были сесть в этот самолет, вырулить на взлетную полосу и… Через двадцать-тридцать минут борт наберет требуемую высоту, займет свой эшелон, температура за бортом упадет до пятидесяти градусов, керосин начнет охлаждаться, густеть, потом застынет, забив все трубопроводы ледяными пробками, движки чихнут и встанут. Разом. Всё! И самолет, качнув крылом, свалится в штопор и устремится вниз, к земле. Камнем! Без двигателей самолеты не летают. Это вам не фанерные бипланы. И все, кто будет в том самолете, включая «Первого», врежутся в земную твердь на околозвуковой скорости. Так что от них даже кусков, какие в гроб можно положить, не останется. Воронка останется, в качестве братской могилы. Такие перспективы…

— Ну? — спросил «Первый». — Что там с керосином?

— Он замерз, — ответил Главный Телохранитель.

— Замерз?

— В лед. Если бы самолет… если бы мы полетели, то двигатели заглохли бы через двадцать минут.

«Первый» напряженно смотрел на своего Хранителя, который не сумел его сохранить.

— То есть это не блеф?

— Нет. Я не знаю как, каким образом, кто… Но они превратили авиационный керосин в воду.

— Но ты утверждал, что никаких шансов. Что самолет, что керосин проверяются.

— Проверяются.

— Тогда как они могли?

— Не знаю…

— Не знаю, как и куда тот гад пропал из больницы, не знаю, как керосин превратился в воду… А что ты тогда знаешь?! — зло спросил, почти прокричал «Первый». — Какая-то шайка мелких уголовников утирает тебе нос. Уши режет! Члены! Сбегает из самых рук. Керосин водой подменяет… Ты понимаешь, что если бы он не позвонил, если бы не предупредил, все мы, я через два часа плюхнулись бы на землю. Что все бы мы подохли. Через два часа.

— Понимаю, — прошептал Главный Телохранитель.

— Ни хрена ты не понимаешь! А если они надумают всерьез меня укокошить? Без предупреждений? Без игр. Что тогда?

— Тогда… Укокошат, — честно признался Главный Охранник.

— Да ты?.. Что такое говоришь? Мой главный охранник!

— Правду. Я не знаю, кто это, чего они добиваются, но они сильнее нас. По крайней мере, сильнее меня.

— Так, может, это не они, может, это ты слабак? А всё, что ты мне втюхивал про свои успехи в боевой и политической, — это сказки? Русские народные?

— Нет. Я отвечаю за свои слова. У нас сильная служба, одна из самых сильных среди прочих. У нас бойцы… Вооружение… Техника… У нас всё лучшее. Самое…

— Тогда что же тебя умывают, если всё лучшее? Объясни. Дай ответ.

— Нет ответа. Одно могу сказать — они не идут на обострение. Да, демонстрируют свои возможности, но не используют их. Они могут убить, но не убивают. Они предупреждают.

— О чем?

— Не знаю.

— Что же делать?

— Принимать их условия. По крайней мере, пока, временно. Нужно понять, кто они, собрать информацию, чтобы…

Зазвонил телефон.

И теперь от этого звонка уже вздрогнули оба — Главный Телохранитель и охраняемое им Первое Лицо. Вздрогнули и посмотрели на телефон как на гадюку.

— Да, — сказал «Первый». — Я слушаю вас. — И в его голосе уже не было иронии. И он уже ничего не пытался изображать.

— Вы убедились, вы поверили мне?

— Да, вы были правы. Это всё… сделали вы?

— Да, я. Мне нужны были доказательства. Я хотел, чтобы мне поверили.

— Можете считать, что вам поверили. Что вы хотите?

— Встретится с вами.

— Когда?

— В любое удобное для вас время. Вам нужно опубликовать сообщение на сайте бесплатных объявлений в разделе «Продаю» в ближайшие три дня, указать номер телефона, по которому с вами можно связаться, и обговорить детали встречи.

— Какой должен быть текст объявления?

— «Продам оптом авиационный керосин с присадками…»

Ну не сволочь ли он после этого? После всего этого! Сволочь! И еще сука! Первостатейная!

* * *

Резиденту не нравился «Первый». Не симпатичен он ему был по многим причинам. Но, не любя «Первого», служил ему верой и правдой. Даже когда «наезжал» на него, он служил ему, но не, а должности. Это был его непосредственный Начальник, через десятки голов, приказы, которого не обсуждаются. Он служил и должен был безоговорочно подчиняться. Всё остальное — лирика.

Но подчинялся он «Первому» через своего непосредственного командира — Куратора. Такая иерархия. Он подчинялся Куратору, тот своему Куратору, следующий — своему и так далее. И все — Конторе, которая «ходила» под «Первым». И в их случае — единственным. Других командиров у них не было и быть не могло. Только этот!

Почему, подчиняясь «Первому», он должен был «напирать» на него, должен был организовывать на него «покушение» — Резидент не задумывался. Ему была озвучена задача, он ее выполнял, обеспечивая коридор для встречи Посредника с «Первым». Он получил этот приказ от Куратора, этого было достаточно.