Бронье сидел в отдельной палатке, стараясь сосредоточиться. Он собирался с мыслями перед разговором с координатором, и по этому поводу дергался и нервничал. Наконец он решительно набрал номер…

Координатор ехал в машине по одной из центральных улиц Амстердама. В широком салоне работал кондиционер, имитируя поток свежего воздуха. Координатор отхлебнул коньяку из маленькой изящной фляжки и принялся с удовольствием и не спеша раскуривать толстую дорогую сигару ручной закрутки. Как только он мечтательно выпустил из ноздрей первые клубы дыма, в кармане задрожал, а потом разразился легкомысленной мелодией его мобильный.

— Слушаю, — недовольно скривившись, ответил координатор.

— Это Бронье.

— Ну, говори. Что у тебя?.. Как там твой двойной агент?..

— Я бы руку отдал на отсечение, что он врет… Но он все сделал, как надо… — нехотя признал Жерар заслуги Сергея.

— Сколько было народу? — помолчав, спросил координатор.

— Человек десять было, — поспешил ответить Бронье.

— Оказывается, иногда полезно и ошибиться.

— Да… — Жерар замялся. — Подстрелили его связного. Он у меня.

— Поздравляю.

— Что мне с ним делать?

— Когда все закончишь, привезешь ко мне. Такой человек всегда пригодится…

— Я понял, — кивнул Бронье, услышав, как координатор затягивается сигарой и громко выпускает струю дыма. Ему даже показалось, что он сам втянул ноздрями запах дорого табака.

В телефоне раздались короткие гудки, и Жерар расстроенно отключил свой телефон. Неужели координатор навсегда потерял к нему доверие? Он вышел из палатки и направился к кострам. Огонь действовал на него успокаивающе. Жерар заметил пленника в цепях и почувствовал, что его вид тоже действует на него успокаивающе. Решив усилить это впечатление, он подошел ближе. Вид у пленника был, надо сказать, совсем унылый.

— Чего грустишь?.. — окликнул его чуть повеселевшим Жерар. — Не грусти. Мы тебя сначала вылечим, а потом опять… — он хохотнул, намеренно не закончив фразу…

Виктор не ответил. Он был подавлен и слаб. Рана болела. Хотелось встать, распрямиться, поесть, наконец. И очень хотелось, чтобы этот хрен отвалил. Еще было бы неплохо прилечь, только не на землю, а на постель.

Как только Бронье удалился, к Виктору поспешил Сергей с полной тарелкой какого-то варева. У Виктора сразу возникли ассоциации с юношескими походами. Тот же запах пропитавшейся дымом одежды, крупа, тушенка… специфический привкус от пригоревшего донышка котелка. На душе у него чуть потеплело. Присутствие Сергея, присевшего рядом, вселяло надежду и уверенность. Виктор принялся за еду. На его уставшем бледном лице не отразилось ничего, кроме покорности.

— Ем вот я, Серега, — сказал он тихо, — а чего ем?… Вкуса совсем не чувствую.

Сергею очень хотелось его поддержать, подбодрить. Он чувствовал, что Виктор надеется и рассчитывает на него. Но что он мог ему пообещать?.. Он и сам был здесь на виду, чувствовал себя, как живая мишень. Он знал, конечно, что сделает все возможное, чтобы его спасти, но как вселить эту уверенность в раненого, закованного в цепи друга?.. Он не умел утешать.

— Не кисни… — проникновенно сказал Сергей, глядя в сторону. — Рассосутся… я тебя вытащу.

— Это бы хорошо… — вздохнул Виктор. — Вот только…

— Сказал вытащу, значит, вытащу! — перебил Сергей, чтобы не дать тому углубиться в ненужные и бесполезные рассуждения: — Ты для меня не просто связник, даже не просто сослуживец…

— Ты про Лену? — в свою очередь перебил его Виктор, подняв голову от тарелки. Он так и не дослушал, кем, по мнению друга, он ему приходится.

— Тихо! — остановил его Сергей, заметив, что Бронье с интересом оглянулся в их сторону. Он, конечно, не мог слышать, о чем они говорят, но мог что-нибудь заподозрить. А это сейчас совершенно ни к чему.

Вроде бы не заметив ничего подозрительного, Бронье отвернулся и больше не проявлял к ним интереса.

Виктор подобрал ложкой в кучку остатки каши в тарелке и посмотрел на Сергея.

— Если со мной что случится, — спросил он приглушенным голосом, — как ты один все успеешь?..

— Я успею, — поспешил ответить Сергей. — А ты больше не каркай.

— Хорошо, не буду… — Виктор доел последнюю ложку и слабо улыбнулся. — Вкусно, кстати. Жаль, мало. Я думал, вообще есть не смогу… однако…

— Ладно. Я пошел, — Сергей поднялся, умышленно глядя в сторону, на море, и прихватил пустую тарелку. — А ты не раскисай. Береги силы.

Морс было спокойным и ласковым. Легкая рябь пробегала по плавно колышущейся поверхности и затихала. Над серебристо-бирюзовой гладью моря показалась голова вынырнувшего Турка. Он стащил с себя маску, ополоснул лицо, мерно шевеля ластами приподнялся над водой и посмотрел в сторону берега. «Дядя Миша — дельфин», — усмехнулся он про себя.

Анна вышла на улицу. Сегодня вечером Белград радовал погодой. Прозрачный, пахнущий цветами воздух нежно касался ее лица теплыми своими струями. Где-то здесь, в этом городе, находился Сергей. Они могли бы сейчас вместе наслаждаться чудным вечером и друг другом, если бы не эта чертова работа. Однако ее надо было делать. Подошло время выхода на связь.

Анна прошла целый квартал в поисках работающего таксофона. Почему-то у всех ближайших аппаратов были еще днем безжалостно выдраны трубки. «Мало им бомб и разрушений… — ворчала она, имея в виду бестолковых славян, — они еще и сами помогают войне своим бессмысленным вандализмом…». Наконец она наткнулась на уцелевший телефон в будочке, сиротливо прилепившейся к углу невысокого здания.

Привычно оглянувшись по сторонам, она сняла трубку и по памяти набрала номер. Ей ответили сразу. Не тратя времени на лишние приветствия и объяснения, она лаконично передала информацию.

— С этим все нормально… Жуткая бойня была. По всем каналам показали. Потом на связь ни один не вышел…

В углу шикарного просторного кабинета, обставленного под старину, за маленьким столом сидели генерал Шевцов и член Совета безопасности. Второй — овальный и огромный красного дерева стол для совещаний, инкрустированный слоновой костью, пустовал.

Совбезчик и генерал разговаривали негромко и были настолько откровенны, насколько позволяло высокое положение обоих.

— Сергей Анатольевич, если в ближайшее время мы не предпримем решительных шагов, от Белграда ничего не останется. Мы с вами, как «видные политические деятели», перестанем отрабатывать свой хлеб… Есть идеи?..

Шевцов вздохнул и протер ладонью утомленное лицо, будто снял с него несуществующую паутину.

— Идей нет. Одни размышления. НАТО бомбит заводы, секретные объекты, жилые дома… Бомбят часто, каждую ночь. При таком количестве выпущенных ракет удивительно, что они все ложатся в цель. Или, скажем, большинство. Почему ни одна ракета не угодила до сих пор в какое-нибудь шумное место?.. Такое, чтоб общественность, что ли, всколыхнулась?..