Одна загадка — гром и тишина,

И сонная беспечность и тревога,

И малый злак, и в синих высях Бога

Ночных светил живые письмена…

Ю. Балтрушайтис

Уже несколько дней держалась удивительная жара. Лето было в разгаре. Но на природе жара переносится великолепно, особенно если неподалеку есть какой-нибудь водоем, пруд или речка, не важно. Подмосковный дачный поселок утопал в полуденном зное. Предобеденная тишина нарушалась лишь легким шорохом листвы в кронах деревьев, стрекотанием кузнечиков да нестройным криком стрижей высоко в небе.

Анна сидела на траве в палисаднике и приводила в порядок клумбу. С чисто европейской аккуратностью она обхаживала каждый цветок, выпалывала упрямо пробивающуюся дикую мелкую травку, присыпала свежую, разрыхленную землю мягкой просеянной золой. Она наслаждалась простой монотонной работой, так далекой от постоянного риска и нервотрепки ее основной профессии. Она знала, что все это ненадолго, и скоро ей снова дадут задание, призовут на службу. Но пока она полностью посвятила себя Сергею и даче.

Это небольшое, довольно скромное строение досталось ей в наследство от родителей Олега, ненадолго его переживших. Они будто угасли после его смерти. Очень часто пожилым людям не удается пережить преждевременную смерть детей. У отца случился обширный инфаркт, а мать после его похорон и месяца не протянула.

Они оба очень любили Анну, и после смерти сына все свое имущество переписали на нее. Других наследников у них не было. Так совершенно неожиданно у Анны появилась дача в ближнем Подмосковье и собственная квартира в Москве. Да еще какая квартира! Двухкомнатная. С трехметровыми потолками. В тихом центре, в старом каменном доме. Олег, царствие ему небесное, говорил, что в таких домах Воланды живут.

Время все расставило по местам, и русская по отцу Анна, никогда не видевшая России, оказалась в самом центре своей «исторической родины». На путешествие по родной стране у нее ни времени, ни возможностей не было. Зато дачные окрестности были исхожены ею вдоль и поперек. Оказывается, Анна любила долгие пешие прогулки, не говоря уже о простом физическом труде. «Тебе бы бабушкой быть на деревне», — посмеивался над ней Сергей, но она только добродушно кивала, соглашаясь со всеми его шутками. Она была так рада, что он остался жив и что его поручили ее заботам…

В ней разом заговорили все дремлющие инстинкты, особенно материнский. Она делала ему перевязки, готовила еду, стирала одежду, стелила постель, убирала в доме, приводила в порядок участок. И с маниакальным упорством уничтожала грядки, потому что они напоминали ей могилы на кладбище, и все освободившееся пространство засадила газонной травой и цветами. Раскидистые яблони она не тронула, повесив в их тени гамак, в котором Сергей любил лежать днем, пока не спадала жара.

Он быстро поправлялся после ранения, может, даже быстрее, чем того хотелось Анне. Втайне она мечтала о том, чтобы время остановилось и они остались бы так навсегда, вместе и в предвкушении любви, которую она боялась себе позволить. Хотя любовь — это так просто… особенно если нет препятствий. Но ведь они, черт возьми, существовали….

Сергей был до сих пор замкнут, зациклен на Лене. Да и у Анны имелись веские причины сдерживать свои порывы и делать авансы соседу Вальдемару, старому другу Вальдемару, который и прежде не скрывал своих чувств к ней, а в последнее время, после того, как Олега не стало, прямо предлагал ей руку и сердце и был в этом весьма настойчив. Вполне возможно, она и ответила бы ему взаимностью, если бы не Сергей… Нежность и сильное влечение, которое она испытывала к нему, не сводили ее с ума, но сводили к нулю шансы Вальдемара. Однако умом Анна понимала, что Вальдемара на всякий случай надо приберечь и держать на коротком поводке. А там будет видно.

Анна сняла ему комнату с пансионом на соседней улице у пожилой женщины, к которой она ходила покупать зелень и овощи. Ей хотелось испытать его как жениха, кандидата в мужья, и вообще… оценить свое к нему отношение. Сергея это бесило. Вальдемар же самозабвенно за ней ухаживал, а в свободное время пытался работать над очередным научным трудом. Он был экономист.

«Теоретик», — язвил Сергей, но Анна питала искреннее уважение к его научной деятельности. «А мне он нравится…» — возражала она, посмеиваясь над забавной ревностью Сергея.

Приближалось время обеда. Обычно они обедали после трех. Перед обедом Анна делала Сергею перевязку, чтобы сразу после еды он мог лечь отдыхать. Почему-то еда утомляла его. Иной раз он норовил уснуть прямо за столом. Анну это умиляло, но она знала, что таким образом сказывалась его длительная, накопившаяся, как радиация, усталость. «Ну ты и размалинился», — по-доброму посмеивалась она.

Анна вымыла руки и принесла из дома аптечку.

— Больной! — крикнула она отдыхавшему под яблоней Сергею. — На перевязку.

Нехотя покинув гамак, тот поднялся на веранду. Анна обработала рану перекисью водорода и наложила заживляющую мазь. Она уже распаковывала стерильную салфетку, когда во двор вошел Вальдемар.

— О, твой Додя пришел, — хмыкнул Сергей.

— Его зовут Вальдемар, — терпеливо, уж в который раз, поправила Анна.

— Я и говорю, Додя, — Сергей состроил невинную рожу, подняв домиком брови и смешно вытянув губы, — сейчас опять звонить будет… Сколько раз я ему говорил, что звонок не работает. Интеллигент хренов…

— Да, интеллигент! — Анна гордо вскинула подбородок, щелкнув Сергея по носу.

Вальдемар несколько раз нажал на кнопку звонка, находившегося с обратной стороны забора, потом прикрыл калитку, просеменил по тропинке к дому и робко постучался в открытую дверь веранды.

— Сначала заходит, потом звонит, — недовольно пробурчал Сергей.

— Валя, проходите, пожалуйста, — пропела Анна, сердито шикнув на Сергея.

Вальдемар вошел, протянул ей, скромно потупившись, букет полевых цветов и одновременно поставил на стол корзинку, из которой торчали хвостики огородной травы.

— Здравствуйте, Анечка. Это вам.

— Спасибо, — Анна радостно улыбнулась, взяла цветы и уткнулась в них лицом, с удовольствием вдыхая их изумительный запах: — Обожаю луговые цветы…

— Добрый день, Сережа, — вежливо поздоровался ученый сосед. — Как вы себя чувствуете?

— Отлично, — вызывающе заявил Сергей.

— Анечка… — Вальдемар перевел взгляд на предмет тайных воздыханий и, замявшись, спросил: — Я вас подожду?..

— Конечно. Сейчас я перевяжу брата, потом мы пообедаем… и пойдем с вами на пруд купаться… — Анна склонилась к Сергею, приклеивая салфетку пластырем, и хитро улыбнулась. — А наш братик Сереженька ляжет баиньки.