Дежурный шифровальщик доставил радиограмму из центрального узла связи. Передав полковнику запечатанный конверт, вышел в коридор и стал ждать ответа. Челданов вскрыл конверт.

«Исполняющему обязанности начальника Дальстроя полковнику Челданову.

Завтра в Магадан вылетает начальник следственного отдела МГБ генерал-майор Блинников и начальник финансового отдела генерал-майор Перекатов. Приказываю подготовить аэродром к приему самолета и обеспечить достойную встречу руководству.

Присутствие всех начальников управления обязательно.

Заместитель министра государственной безопасности СССР

Генерал-лейтенант госбезопасности Надеждин С.А.»

Ну вот, все встало на свои места. Давно он ждал сигнала из Москвы. Думал, вызовут, а они сами пожаловали. Генералы от следствия и финансов долго разбираться не станут, тут все белыми

нитками шито.

Челданов положил бумагу в конверт и нажал кнопку, встроенную в стол. На пороге появился шифровальщик.

— Передадите эту радиограмму подполковнику Сорокину в пятнадцать ноль-ноль.

— Слушаюсь, товарищ полковник. Дежурный забрал пакет и вышел из кабинета.

Челданов взял со стола рамку с фотографией Лизы. Когда-то в далеком 36-м году восемнадцатилетняя студентка Историко-архивного института приехала покорять Колыму. Ею двигала сумасшедшая энергия и непоколебимая вера в светлое будущее, чувство патриотизма переливалось через край. Он встретил ее на митинге и забыл обо всем на свете.

— Хочу пригласить вас на торжественный вечер, посвященный первомайскому празднику трудящихся, в наш новый театр.

Она глянула на него своим жгучим взглядом черных глаз и рассмеялась:

— А там нас ждет концерт, буфет, пирожное и ситро.

— О буфете я как-то не подумал.

— У молодых лейтенантов быстрее мозга срабатывают, вы уже шестой, кто меня приглашает на вечер. И еще вы забыли сказать о танцах. Умеете танцевать, товарищ майор?

— Не очень. Конечно, лейтенантам я конкуренцию вряд ли могу составить, зато у меня нет дурных мыслей в голове.

— Отлично. Значит, я буду под вашей защитой. К тому же вы по званию старше всех моих потенциальных кавалеров и они не осмелятся мне надоедать.

— Вы согласны?

— Согласна, если вы будете держать свое слово.

Вечер прошел весело. Лиза сделала пару попыток научить майора танцевать, сказала, что у него есть слух и он не безнадежен. Поздним вечером Челданов проводил ее до общежития, под которое были выделены избы на окраине города, там жили девушки, съехавшиеся на строительство Дальнего востока. В этот вечер молодых офицеров в начищенных сапогах здесь собралось гораздо больше, чем невест со звонкими голосами. Лиза присоединилась к подружкам, забыв попрощаться с хмурым молчаливым майором.

В следующий раз он встретил ее с цветами. Таких цветов она еще не видела, с цветами в этих краях была проблема.

— Как они называют?

— Эдельвейсы.

— Те, что растут на крутых склонах гор?

— Они самые.

— Вы скалолаз?

— Нет, я надзиратель высокого ранга. Здесь эта профессия очень распространена. Щеголеватые, молодые лейтенанты занимаются тем же, только не любят об этом говорить.

— Сколько вам лет, майор?

— Тридцать шесть.

— Вы в два раза старше меня.

— Ив два раза серьезней. Если не сбежите с Колымы через две недели, вы должны знать, вам будет очень трудно жить в наших условиях. Когда есть надежная опора, трудности переносятся легче.

— Я не кисейная барышня и приехала сюда работать, а не искать легкой жизни, я от нее сбежала. Нянек мне и в Москве хватало с избытком.

— Не обижайтесь. Все, что я хотел о вас знать, написано в ваших глазах. Вы вовсе не похожи на кисейную барышню.

— Где же ваша жена, майор?

— Уехала на «материк» с другим офицером. Местный климат ей не подошел.

— Что касается климата, он мне подходит, что касается вас, то время покажет. Мужчины в моей жизни никогда не стояли на первом месте. Тут есть девушки, которых интересуют знаки различия в петлицах, я не столь дальновидна.

— Вас никто не торопит, я умею ждать.

И он ее дождался, спустя год Лиза дала согласие. Свадьбу отпраздновали в узком кругу. Официальный брак не оформляли, ведь по документам Челданов оставался женатым человеком. Он понятия не имел, где находится его жена, и требовать развода не мог. Лизу такие мелочи не интересовали. О своих чувствах она никогда не говорила, но опору девушка получила, во всяком случае, в порядочности своего мужа она не сомневалась. Время все расставило на свои места, она привязалась к хмурому молчаливому майору и уже не представляла себе жизни с другим человеком. Спустя четырнадцать лет нить оборвалась.

Челданов вынул фотографию из рамки, достал фотоальбом, собрал все снимки с изображением Лизы, сложил их в тазик из-под умывальника и поджег. Он долго стоял и смотрел на голубоватый огонь. Когда остался один пепел, полковник достал из шкафа парадный мундир с орденами, надел его, сел за стол и приставил к виску наган.

Прогрохотал выстрел.

* * *

У подполковника Сорокина кольнуло сердце.

— Что с вами, Никита Анисимович? — спросил одноногий Сильвер.

— Все нормально, Иосиф Мартыныч. Запарился малость, дел невпроворот. Набрал я надежную команду, но без тебя мне не обойтись.

— Мы же уже говорили на эту тему. Куда мне, старому хрычу, в море выходить. Вместо ноги — деревяшка, мозги в рассоле прокисли, глаза ничего не видят. Все, что могу, так это сети плести и разгильдяев по порту гонять.

— Дело-то важное.

— Понял уже.

— Сухогруз «Максим Горький» на парах стоит. Собери команду. До островов не более тысячи верст, солярки полно, дойдет тихим ходом. Надо, Сильвер. Надо.

— Добро, Никита Анисимыч, прошустрю вопрос. Приходи завтра к вечеру, обмозгуем. Сейчас на море тихий сезон, может, и проскочим. У штурвала сам встану.

— Вот это другой разговор.

Сорокин хлопнул старика по плечу и вышел из его рыбачьей берлоги. Возле машины стоял связист.

— Ты как здесь очутился, капитан?

— Пакет из Москвы. Полковник велел вам передать. У Сорокина опять кольнуло сердце.

— Садись, едем в штаб, срочно! Прочту по дороге. Он уже все понял.

Случаются чудеса на свете. Многие из команды Лизы Мазарук стали верить в судьбу и провидение. И причиной этому стал Улдис Блонскис. Он открыл глаза и увидел над собой голубое небо с несколькими облачками в виде барашков. Слабый ветерок шелестел листьями, щебетали птицы. Ноги омывала вода, заполнившая сапоги. Леший приподнялся на локтях — перед ним были темные воды реки. В памяти вспыхнуло страшное, по спине пробежала дрожь. Гигантская воронка крутила его, как щепку, с невероятной силой и тащила в черное жерло. Вся жизнь промелькнула в одно мгновение, говорят, такое случается на грани жизни и смерти. Улдис сопротивлялся, как мог, но стихия оказалась сильнее, его затащило в глубину колодца. Он все еще видел небо над черной шахтой крутящегося водоворота. Пусть ему свернет шею или оторвет голову, но надо пробить стену. Другого выхода он не видел. Улдис врезался в поток и едва не захлебнулся. Руки делали какие-то беспорядочные движения, ему казалось, что он плыл. Еще рывок… Больше он ничего не помнил.