За квартиру Люсиль платила двести семьдесят два евро.

Черт, она бы сдохла, но не попросила бы у нас ни копейки, подумала я.

Затем я вспомнила, что так мама и сделала. Я разрыдалась.

Я часто вспоминаю этот момент.

Освободив квартиру Люсиль, я оставила себе маленький радиоприемник, под звуки которого Люсиль уснула. Я подарила ей приемник несколько лет назад. Сначала я сомневалась. Ведь Люсиль щекой лежала на радиоприемнике, когда я нашла мертвое тело. В результате я протерла радио и поставила в углу в гостиной, чтобы принять решение как-нибудь потом.

В течение нескольких недель после смерти Люсиль радио включалось само по себе, вдруг, внезапно. Сначала я в ужасе предположила, что мама посылает мне сигналы с того света, затем стала искать механизм, который под воздействием неведомых мне сил мог срабатывать таким образом.

Вокруг кнопки включения я обнаружила тонкий коричневый ободок, едва заметный для глаза. Я принялась отскребать его ногтем, затем стирать жидкостью для обработки гладких поверхностей. Загадочный круг исчез, но на следующий день появился снова. Я снова его стерла, он снова появился, я снова его стерла и так далее. В итоге, окончательно обезумев, я выбросила радиоприемник на помойку.

Примерно тогда же мне пришла в голову идея написать о Люсиль. Однако я решила этого не делать.

Затем идея, подобно таинственному ободку на радиоприемнике, вернулась.

Несколько месяцев назад, когда я уже начала работу над книгой, мой сын привычно устроился в гостиной, чтобы сделать уроки. Ему задали ответить на вопросы по «Арлезианке» Альфонса Доде из сборника «Письма с моей мельницы».

На девяносто девятой странице школьного учебника пятиклассника стоял такой вопрос: «Какие детали свидетельствуют о том, что молодой человек не излечился от любви? Замечает ли это его мать? Может ли она помешать самоубийству?»

Мой сын секунду подумал и что-то написал в тетради. Затем громким голосом уверенно и четко, так, словно никто из нас никогда не сталкивался с фактом самоубийства, произнес: «Нет. Никто не в состоянии предотвратить самоубийство».

Стоило ли мне писать целый роман, полный любви и вины, чтобы прийти к тому же заключению?

Среди фотографий Люсиль я нашла одну, на которой мама, Лиана, Жорж, Габриель, Лизбет и кто-то еще сидят за столом в Версале или в Пьермонте.

Люсиль в профиль, в черной водолазке, с сигаретой в левой руке. Мама на что-то смотрит и нежно, мягко улыбается.

Тьма Люсиль похожа на тьму Пьера Сулажа. Тьма Люсиль – это тьма по ту сторону, чьи блики, отражения, отсветы отрицают абсолютный мрак.

Теперь я больше уже ничего не ищу и не исследую. Я просто перечитываю письмо Люсиль. Стараюсь понимать ее буквально – она любила прямоту.

Она чувствовала и знала, что болезнь погубит ее, она устала, устала страдать. Она боролась всю жизнь, и на последнюю битву сил не хватило.

Люсиль умерла в возрасте шестидесяти одного года, не успев состариться.

Люсиль умерла живой.Я восхищаюсь ее храбростью.

Благодарности

Название книги я взяла из песни «Смелее, Жозефина» Алена Башунга и Жана Фока, чья искорка и мрачная дерзость вдохновляли меня, пока я писала роман.

Я благодарю свою сестру, братьев и сестер моей мамы.

Всех, кто уделил мне время.

Примечания

1

Французский психоаналитик и педиатр.

2

Хватит ( итал.).

3

Кончено ( исп.).

4

Разновидность метро в Париже.

5

Blue – от английского выражения «to be in the blues» – хандрить.

6

От немецкого «Schmutz» – грязь, сор.

7

Жерар Гаруст и Жюдит Перриньон «Беспокойная, автопортрет сына, художника, безумца». Iconoclaste, 2009.

8

«Salut les Copains» ( фр.) – «Привет, ребята!», французский популярный мюзикл 60-х годов.

9

Farniente ( ит.) – ничегонеделание.

10

Не могли бы вы переставить свою сумку куда-нибудь еще, потому что, знаете, мне сложно здесь держаться, я имею в виду, стоять в поезде. Пардон, я болезнь, то есть болезнь имею, но позвольте мне познакомить вас с моей дочерью, она комильфо, хотя и робкая (англ.).