— Я тебя не ушиб? — Макс мило мне улыбнулся.

Антон разразился новой порцией чихания. Макс оказался около кровати, положил ладонь на его лоб, чуть толкнул, и Антон, закатив глаза, упал на подушку.

— Пускай отдохнет. — Он посмотрел на ноутбук. — Интересная игрушка. Но качает какую-то ерунду.

— Что с Ириной? — Хотелось его обнять, прижаться к нему. Переволновалась я за него.

— Люди любят драматизировать.

— Но она вампир! Ужасно!

— Ее сделали вампиром. — Макс обнял меня, положил подбородок на макушку. Мне даже показалось, что он вздохнул.

— А можно… все исправить?

— Они боятся, что Ирина их всех убьет. Ну и конечно, не хотят, чтобы приехавшие сюда другие Смотрители убили ее. Влюбленный еще этот…

Макс выпустил меня и снова подошел к кровати. Взял руку Антона, словно пульс щупал. В лице его появилось что-то хищное, как будто он собирался вцепиться в запястье зубами. Верхняя губа у него чуть дергалась.

Я присела рядом с Антоном на кровать, посмотрела на него. Рука сама потянулась к влажному лбу, пальцы легли на виски.

— Все закончилось! — четко произнесла я.

— Что ты делаешь?

— Я подумала, что если мы с Антоном были завязаны друг на друге, то мы должны не рвать эту связь, а закрыть.

Я вспомнила про платок. Подарить платок — завершить отношения. У нас с Антоном больше нет долгов. Вложила платок ему в руку.

— Что с Ириной?

— Рыдает твоя Ирина, — глухо ответил Макс. — Прощается с прошлой жизнью.

Я снова прислушалась к звукам в другой комнате. Всё было тихо.

— Ты им поможешь?

— Нет. — Макс выпрямился. — Здесь нечему помогать. Самое трудное — свыкнуться с мыслью, что ты уже не человек. А тело приспосабливается быстро. Появляются совершенно новые ощущения, от которых никто уже не захочет отказаться — сила, мощь, вседозволенность. И никаких лишних мыслей, угрызений совести, ненужных эмоций. Их идея с лечением неосуществима.

— Ты бы не хотел снова быть человеком?

Макс посмотрел на меня странным долгим взглядом.

— Я не помню, что такое быть человеком.

— Чего тут помнить? — Для меня ответ был очевиден. — Ты и есть человек.

— Если бы я был один, я бы еще остался здесь на день. — Макс пропустил мои слова мимо ушей. Или просто решил не отвечать. — Ирина сейчас требует внимания. Но я с тобой, поэтому сегодня же ночью мы уедем. Здесь могут быть ловушки. Я не хочу больше тобой рисковать.

Макс прошелся по комнате, поддел пальцем рисунок с пентаграммой. Вновь остановился рядом со столом, разглядывая бегущую строчку на мониторе компьютера. Что-то мне захотелось у него спросить. Что-то мне показалось странным. Но пока я поворачивалась, мысли улетучились, поэтому я просто пошла за Максом. Постояла около рисунка, коснулась его рукой, и у меня по пальцам словно ток прошел.

— Уходим! — попятилась я, глядя на свою кисть, — пальцы слегка дрожали.

Наткнулась на прикроватную тумбочку, со звоном посыпались пузырьки. Тумбочка накренилась, но я удержала ее за бортик, к моим пальцам свалилась фигурка божества — то ли Вишну, то ли Кришну. Новый разряд, сильнее и болезненнее, заставил меня вскрикнуть. Нечеткая картинка пронеслась перед глазами: кто-то здесь что-то делал, медленно кружась по комнате. Я стала машинально считать рисунки и статуэтки, хотя могла этого и не делать. Их наверняка тринадцать.

Никто не говорил, что игра будет идти честно. Они честно нас позвали. И честно не собирались выпускать.

— Смотрители нас не выпустят! — воскликнула я, бросаясь к двери. Запуталась в халатах, висевших на ее внутренней стороне.

— Тише. — Холодная рука Макса привела меня в чувство. — Используем метод Марии Гурьевой и ее фирменный выход в окно. — Он взлетел на подоконник, изучил углы, выдернул булавки, вставленные в рамы, ногой смахнул с подоконника пепел. — Идем! — Макс протянул руку, словно предлагал мне просто перешагнуть порог.

— Третий этаж! — напомнила я на тот случай, если любимый от долгого общения со мной забыл, что я пока не научилась летать.

— Вот и хорошо!

Я еще пыталась упираться, но он притянул меня к себе, и не успело окно распахнуться, как мы выпрыгнули. «Простудится», — мелькнула у меня последняя мысль об Антоне, и больше он меня не волновал. Макс мягко приземлился на ноги, удерживая меня на весу, поднес палец к губам — как раз вовремя, потому что я хотела уже высказать ему весь свой испуг.

Сверкнула фарами подъехавшая машина. Остановилась. Из нее вышел Борис, следом Олег. В руках последнего был бумажный пакет, из которого торчал длинный багет. Он откусывал прямо от батона. Еще несколько лет такой нервной работы, и Олег растолстеет хуже Марлона Брандо в старости.

В панике я вцепилась в Макса. Он развернулся, прикрывая меня, и я увидела Ирину. Та появилась из-за деревьев и встала перед нами. При желании могла бы и броситься, но нет, просто стояла.

— Мы уходим. — Макс говорил с ней как с равной. Кивнул в сторону открытого окна: — Он защитит тебя.

— Я не нуждаюсь ни в чьей защите! — Певучий плавный голос поражал своей глубиной. Всего несколько дней прошло, а Ирина уже совершенно преобразилась.

Я жалась к Максу, понимая, что не смогу уследить за движениями новоявленной вампирши. Ей достаточно будет одного удара, чтобы избавиться от одного из противников — от меня.

— Возьми меня с собой! — потребовала Ирина.

— Дай ему шанс, — отказал ей Макс. — У него получится.

— Антон слаб!

Еще когда Ирина была человеком, она не показалась мне красивой. Слишком тонкое и узкое лицо, слишком острые черты лица, во взгляде постоянная настороженность — боец, не женщина. Сейчас сквозь нее словно шел постоянный ток привлекательности. Белое лицо светилось, черты лица стали мягче, глаза притягивали взгляд. Узкая костлявая ладонь приобрела изящество, как у фарфоровой статуэтки. Волосы, которые она раньше собирала в тугой хвост, теперь были распущены — темно-русые, прямые, подстриженные рваными прядками, что подчеркивало ее худое лицо. Но все вместе ничего, кроме паники, во мне не рождало.

— Он защитит тебя, — не согласился Макс. — Если ты ему поверишь.

Ирина метнулась к дому, прижалась к его белой грязной стене.

— Они меня здесь держат!

Макс кивнул, не отводя от нее глаз.

— Оставайся. С тобой ничего не произойдет.

— Я вас ненавижу! — процедила Ирина сквозь сведенные зубы. — Я ненавижу себя! Я уничтожу мир, я разорву его на части! Он погибнет вместе со мной!

— У тебя не получится.

Как спокойно звучал голос Макса. И как мне сейчас не хватало его уверенности.