мы так просидели, но когда первый шок прошел и рыдания слегка утихли я попыталась отстраниться, но Дима только сильнее прижал меня к себе.

— Дим … — робко прошептала я у его груди и приподняв голову, попыталась заглянуть в лицо.

— Успокоилась? — ослабив захват и слегка отстраняясь, спросил он, наклонив лицо ко мне. — Прости, я правда не хотел, чтобы все так вышло. Я понимал, что ты будешь на меня сердиться за это, но … мне правда жаль. Только не плачь.

«Жаль? Ему жаль? Понимал, что я буду сердиться?!». Он сейчас это серьезно? Если бы мы не сидели сейчас с ним в большом, круглом и мягком кресле, настолько удобном и явно созданным для того, чтобы в нем сидели двое, то я бы обязательно встала.

— Почему?

— Это общий вопрос… — начал он, а я не выдержала и оборвала его на середине фразы.

— Я же человек! У меня есть чувства … почему тебя не было целый год?! Почему ты ни разу не написал и ни сказал, что жив? — шмыгнув носом, с упреком воскликнула я. — Хотя сейчас не важно почему ты так поступил. Скажи только одно. Зачем ты приехал сейчас?

Ощущая, как с каждым моим словом его тело словно каменело я теряла прежний запал и начала немного переживать. В конце концов столько времени прошло. Передо мной совершенно другой человек, чужой и не знакомый. Нельзя отрицать факт, что как бы раньше Дима ко мне не относился, не значит, что он чувствует сейчас ко мне тоже самое. Он всегда был и будет хладнокровным человеком.

Приподняв двумя пальцами мой подбородок он заставил поднять голову и пристально всмотрелся в мои глаза, словно пытался заглянуть в глубину души, и там узнать для себя все интересующие его ответы. С одной стороны мне хотелось иметь чуть больше смелости в эту минуту и с прежней уверенностью выдержать его взгляд, но я смутилась и робко отвела свой взгляд. Через пару секунд он ощутимо расслабился и проведя пальцем по моей скуле в нежной ласке, отпустил.

— Я просто не мог приехать раньше. Я только пару месяцев назад вернулся в Россию. Ты же уже знаешь, что взрыв на яхте не был тогда случайностью. Мне нужно было кое-что уладить и пришлось тогда улететь.

— Почему не пришел сразу, как приехал назад? — спросила и стала ожидать его ответ с замиранием сердца. Получается он вернулся домой уже несколько месяцев назад и за это время не посчитал нужным увидеться. В конце концов, что его останавливало приехать ко мне?

Дима молчал, серьезно задумываясь над ответом и не отрываясь смотрел вдаль, отрешенным взглядом. Наконец, он тяжело выдохнув и вновь на меня посмотрел.

— Я думал, что без меня тебе будет лучше. Казалось, что ты начала жить своей жизнью и я не хотел снова все портить. — Проговорил он ровным монотонным голосом, не выражающим ни единой эмоции, словно говорил о погоде, как минимум.

Нахмурив брови я прямо посмотрела в его глаза. Удивляясь, как он мог подумать, что-то подобное.

— Я думала, что больше тебя не увижу, думала ты умер! — почему-то его слова вызвали во мне небывалую ярость и я стукнула кулачком в его грудь, но он словно этого не почувствовал. — Считаешь, что мне действительно было лучше жить с мыслью, что мужчина которого я люблю мертв?! — после моих яростных слов на лице Димы появилась широкая искренняя улыбка, сильно удивившая меня и заставившая задуматься над сказанным. Только осознав, что сказала, я в шоке распахнула глаза. Понимая, что именно вызвало в нем такие перемены. Глупая!

— Любишь? — переспросил он, с недоверием разглядывая мое лицо.

— Давай в более удобной обстановке поговорим, а то люди могут зайти. — Смутившись, ответила я и поспешила отвести взгляд.

В след за мной он окинул взглядом помещение, кажется только сейчас вспомнив, где мы находимся и усмехнулся.

Было немного непривычно находиться рядом с таким Димой.

Раньше между нами всегда чувствовалось какое-то напряжение … связь, желание, если можно так выразиться. Я привыкла к его постоянным подколам и попыткам затащить меня в постель. Сейчас я этого не ощущала. Он вел себя совершенно по-другому, отстранённо, сдержанно и это мне не понравилось … словно между нами возникла невидимая стена.

Я не видела того блеска и желания в глазах, которые были у него всегда, стоило нам оказаться вместе. Я поняла, что теперь совершенно не знаю этого человека. Для меня он и раньше был непостижимой загадкой, теперь и подавно. За этот год каким человеком он стал? Что с ним случилось и что он делал все это время? И самое главное, кто теперь я для него? Незаконченное дело, которое по возвращению он незамедлительно поспешил сделать или все-таки я по-прежнему для него что-то значу?

— Никто не придёт, мы тут одни. Я снял этот дом… — в противовес моим мыслям, он прошелся своей рукой вдоль моей оголившейся ноги и погладил в нежной ласке, сосредоточив все свое внимание на моем лице. И я с радостью отметила, что в его глазах снова полыхало желание.

С утра я долго думала в чем сюда поехать и в конечном счете, мой выбор остановился на обычном платье-свитере и высоких ботфортах, доходящих до середины бедра. Сейчас, сидя на коленях Димы я осознала, что стоило ему захотеть и он может с легкостью скользнуть своей рукой выше, но он этого не сделал.

Вместо этого его рука, так и осталась по-собственнически и с уверенностью лежать на моем бедре. Обжигая кожу. Пока его большой палец продолжал неторопливо поглаживать мою ногу, заставляя сердце стучать, как сумасшедшее, он не отрывал от меня взгляда.

— Ты это подстроил? — спросила я, пытаясь немного отвлечься.

Осмотрев помещение я поняла, что он прав. Мы были уже не на открытой веранде, а как-то оказались в уютной комнате. Видимо сюда он меня перенес, когда я потеряла контроль над эмоциями и разревелась.

— Ты не представляешь, как трудно было убедить Карину мне помочь. Она меня до сих пор недолюбливает.

— Интересно почему бы это? — шёпотом спросила я и посмотрела на его губы, желая дотянуться до них и вновь ощутить их вкус.

— Хорошо, что ты снова начала шутить, — прошептал мне Дима куда-то в затылок. — Прости, — неожиданно он наклонился и нежно поцеловал меня в щеку, а потом словно не в силах остановиться начал отрывистыми поцелуями покрывать мое лицо и шею.

— Дима … — выдохнула я, вмиг сбившимся дыханием.

Он слабо мне улыбнулся и обрушил на мои губы жадный поцелуй,