Похоже, сегодня это был вопрос дня!

– Почему же нет, – сказала она и сделала движение рукой, показывая, что вселенная открыта для каждого.

Он сел напротив и сначала ничего не говорил.

– Знаешь, мне жаль, – не выдержав, начала Катрин. – Ты хороший парень и к тому же очень симпатичный. Можно было бы влюбиться в тебя, если бы ты не был такой свиньей.

Герхард резко поднял глаза и устремил взгляд прямо на нее.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

Катрин промолчала.

– Я и чувствую себя именно тем, кем ты меня только что назвала, – произнес он. – И… у меня такое ощущение, что разрушилось нечто очень важное. – Его указательный палец коснулся чайной ложки Катрин. – Может быть, ты и в самом деле могла бы полюбить меня, – тихо закончил он.

– Я правильно расслышала? Речь идет о тебе?

Катрин отложила ложку.

– Кто любит, тот любит и не спрашивает о том, что чувствует при этом другой. В такой ситуации не ставят свои чувства в зависимость от чувств других. Этого делать никогда нельзя. Или любовь ненастоящая!

Молодой человек опустил голову и смотрел на нее теперь снизу вверх.

– Хорошо, я полюбил тебя.

– Ты просто хочешь лечь со мной в постель, а это нечто совсем другое.

– Это была отправная точка, да, признаю. Но потом все повернулось совсем иначе!

Катрин поморщилась.

– Глупо повернулось!

Его пальцы коснулись ее ладони.

– Не говори так жестоко. Ты ведь не такая!

С губ Катрин сорвался тихий смешок.

– Ты совсем не знаешь, какая я.

Он внимательно посмотрел на нее.

– К примеру, я не совсем свободна, – пояснила Катрин. – У меня есть молодой человек.

Герхард постучал пальцами по столу.

– Ты счастлива… с ним?

– Да, – ответила Катрин и подумала, что вчера на точно такой же вопрос, заданный ей Жаном, ответила отрицательно.

Вчера она не могла быть счастлива, вчера она была словно бушующий океан – неудовлетворенной, неугомонной. Но сегодня она проснулась, слушая голос Ронни, и это принесло ей самые добрые и благодатные чувства. Она не была уверена в том, что любит его. Говоря совсем точно, она вообще не была уверена, что способна на это великое чувство. Но рядом с Ронни ей было лучше всего.

– Он очень честный парень, – произнесла она, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Да, – кивнул он. – Это серьезный аргумент. Ты любишь его?

Он искал встречи с ее взглядом.

– А что такое любовь? – ответила Катрин вопросом на вопрос. – Я, например, не знаю. Я доверяю ему и знаю, что он ради меня окажется здесь, если понадобится. – Она задумалась. – И я могу его терпеть рядом с собой!

Герхард печально усмехнулся:

– Я – идиот!

– Потому что говоришь об этом?

– Потому что я шакал, а не орел! – Он указал на свою грудь. – И правильно, что со мной это случилось!

Она уже почти забыла про его сломанные ребра.

– Может быть, другие также хотят казаться орлами, а на самом деле шакалы?

Герхард задумался, покачал головой:

– Не знаю, о ком ты.

– Оливер.

– Ха! – Он засмеялся. – Оливер покончил с женщинами еще во время своего развода!

– Он голубой? – с интересом спросила Катрин.

– Оливер? Вовсе нет. Просто жажда мести!

– Он совсем не показался мне таким…

– Твое счастье, что ты не попалась в его лапы!

– О небеса! А Жан, Матиас?

– Ты серьезно? У этих вообще все написано на лицах! – Он резко взглянул на нее. – А если ты ничего не заметила, надо было нырнуть глубже!

Катрин стукнула его ложкой по запястью:

– Ты же не позволишь мне это сделать.

– Я же должен как-то загладить свою вину.

Катрин кивнула.

– То же самое, вероятно, скажет и Роксана.

– Ха, она отплатит ему той же монетой или замучает нравоучениями. Как получится!

Катрин встрепенулась:

– Ничего поразительного в этом не нахожу!

– Здесь я с тобой согласен. Поразительно лишь то, что небо прояснилось!

Катрин посмотрела в окно. В самом деле, все шло к тому, что вот-вот появится солнце. С одной стороны небо полностью очистилось от облаков.

– Если ветер утихнет, то будет вообще грандиозно! – просияла Катрин.

– Тем не менее, все трассы поначалу будут оставаться закрытыми. Думаю, до завтра они не решатся открыть перевал и уж точно при таких снежных массах не запустят фуникулеры.

– Тогда я сейчас пойду в спортивный комплекс, – сказала Катрин. – Надо занять время!

– Можно мне с тобой?

Она бросила на Герхарда короткий взгляд.

– В сауну я не собираюсь. И если ты посмеешь сейчас сказать свое знаменитое «как жаль», доломаю тебе оставшиеся ребра!

– Бей!

Уже наступил вечер, когда они подошли к стойке администратора, чтобы взять свои ключи. Тони протянул Герхарду листок с сообщением и подмигнул Катрин. Девушка ответила ему тем же.

– Он нравится тебе куда больше, чем я, – пробурчал Герхард, наблюдавший за этим.

– Зрелые мужчины имеют свою прелесть, – парировала она.

– И насколько же зрелым должен быть мужчина? – спросил Герхард, пока они ждали лифт.

– То есть?

– Если дело в этом, то я старше всех остальных на целую минуту, – произнес он и откинул волосы назад, так что стали видны его залысины, и вдобавок наморщил лоб. – Я мог бы добавить еще немного старческого маразма, если это тебе по вкусу, – добавил он скрипучим голосом и открыл перед ней дверь лифта. – Ох! Что-то я забыл, на какой этаж мне следует подняться!

Катрин засмеялась и нажала на кнопку четвертого.

– Никак не угомонишься, – сказала она.

– Я – нет, зато он… – Герхард указал на записку, которую передал ему Тони. – Жан смотался сегодня после обеда вместе с Роксаной. Они дождались, когда ветер затихнет на несколько минут, этого хватило, чтобы взлететь. Он просил передать тебе сердечный привет.

– Ну-у, – протянула Катрин. – С этим он поспешил! И мы ничего не знали!

– Ничего удивительного, там, в подвале, остальной мир для тебя не существует, пока ты чем-то занят!