не настаивал и Наташа, Кац и Зомби спустились с нами. Ястреб кивнул и поставил охрану на входе, запретив кому-либо входить в дом. Испуганные «свободные» в безрукавках молча стояли примотанные за руки и за ноги. Получился эдакий крест из двух станин под баки, поставленные рядом. К ним и примотали глистов.

— Сейчас я обращаюсь к извергам. Я знаю, что вы чувствуете боль и пока не овладели полностью телом, чтобы уметь трансформироваться и отключать болевые рецепторы. Поэтому мы сейчас с вами будем играть в одну игру. Один будет смотреть, как мы будем искать глиста во втором. У вас есть шанс избежать мучений, ведь вы тоже можете умереть от боли ощущаемым вашим носителем. Самих носителей мне не жалко, у них нанесены наколки муров. Они уже трупы. Когда мы найдём вас в телах, Наташа заморозит вас и муки ваши станут во сто крат круче. Ну кто будет смотреть, а кто терпеть? — я дал им минуту, но оба молчали. — Хорошо, Наташа, подморозь мне одного, но слегка. Как меня тогда после взрыва, чтобы приглушить боль.

— Какого?

— Какой тебе больше нравится, того и морозь.

— В нашей — маленькой — избушки — кто-то — пёрнул — как — из пушки! — девушка поочерёдно показывала пальцем переводя то на одного, то на другого. — Раз — два — три — выходи — это — верно — будешь — ты! — Она остановилась на лохматом и бородатом жирном муре. Второй, худой и субтильный облегчённо вздохнул. Наташа прикоснулась ко лбу жирного и тот слегка покрылся белым налётом. Движение его глаз замедлились, и он как бы затвердел. Я достал нож Шамана и ткнул им в грудь замёрзшего. Лезвие спокойно проникло на сантиметр вглубь, зрачки испытуемого расширились. Всё, хорошо, товарищ Камо.

— Ну-с начнём. Особо впечатлительных просьба не смотреть. Слышь, дохлый, если ответишь на мои вопросы, то так и быть кину тебя в бак. Глист вылезет, а ты останешься жить. С поражением в правах. Вопрос такой, куда Шаман мог унести Лиану?

— Я не знаю, — замотал головой мур.

— Ну ладно, сейчас спросим у твоего приятеля, — резким движением я вспорол ему живот. Внутри у него тоже было все проморожено, поэтому крови было мало. После горизонтального надреза на пол вывалились кишки. Здесь глист вряд ли засел, чего ему там делать. Он ведь управлял человеком, значит он должен быть где-то около нервов. В голове вряд ли, места там мало. Хотя у этих там наверняка только резинка от трусов, чтобы уши не отвалились. Жирный испуганно скосил глаза вниз, наблюдая как я его потрошу. Кишки если не трогать не очень болят, у нас один солдатик до медсанбата полкилометра шёл и нёс их в руках. Ничего зашили обратно, бегает как новенький. Бегал точнее, пока голову не оторвало. А это, что у нас? Желудок? Тук-тук дома есть кто? Нет, ну на нет и суда нет. Не нужный орган упал на пол. Печень, пусть будет пока. Так лёгкие, а ну-ка. — И здесь до жирного сквозь заморозку дошла боль. Как же он заорал! Зомби, заткнув уши бросился вон из подвала. Слёзы полились ручьём из глаз мура, он орал как оглашённый. Кобра с силой закрыла ему рот и дала подзатыльник.

— Если есть что-то сказать, не молчи. И до тебя дойдёт очередь, — Наташа зловеще приблизилась к худому. Тот весь трясся и не мог даже вымолвить слово, пока папаша Кац не привёл его в чувство.

— Я правда не знаю. Ну откуда мне знать? Этот, которого вы называете Шаманом только вчера появился и подсадил нам глистов. Он что-то говорил про тюрьму, но, где это… Я здесь уже пять лет и знаю больше двух сотен порталов. Он может оказаться в любом из них. А их ведь намного больше, Влас, например знает около двух тысяч.

— Это который знахарь?

— Он, — кивнул худой обливаясь потом и не сводя глаз с распотрошённого жирдяя.

— Хорошо. Спросим и Власа. Ну что, дружок, отдохнул? — я повернулся с кинжалом в руке к первому муру. — Помнишь, наверное, как кричали твои жертвы, когда ты их разбирал на органы? Мне твои органы не нужны, но ты испытываешь сейчас ужас, а это меня радует. Если я сейчас закончу, то возможно ты регенерируешь заново лёгкие и желудок, но это только при условии, что расскажешь про Шамана. Молчишь? Тогда продолжим искать глиста. Папаша Кац как ты думаешь, где он может прятаться?

— Чего здесь думать, вдоль позвоночника я полагаю они крепятся. Пока в силу не вошли.

— Позвоночник? Посмотрим, — я сделал глубокий надрез чего-то там внутри и раздвинул плоть. Я небольшой знаток анатомии, но муру было больно. Он опять начал истерить, как я его понимаю. А вот и глист! С третьего раза мне удалось схватить его за хвост или морду и вытащить. Наташа уже держала наготове контейнер, чтобы глист не свалил и заодно подморозила его, но уже как надо.

— Видал? И в тебе такой же сидит, — я показал прозрачный контейнер худому. — Вынуть?

— Но не так же. Я всё сказал вам, вы обещали.

— Раз обещал, то слово надо держать. Этого в бак, — сказал я спустившемуся к нам Ястребу и его штурмовикам.

— А что с глистом? — спросил Ястреб.

— Покажи всем, через два часа он начнёт исчезать. А мы к Власу, время нет. Прощай, Ястреб. На всякий случай, — я пожал ему руку.

— Сгущаешь, Лесник. До встречи!

Через десять минут мы шатали забор знахаря-травокура. Как всегда, он показался спустя минут пять. Быстро поняв, чего мы от него хотим он провёл нас в беседку. На этот раз посиделок не было.

— Суперэлита, посланная за вами Морганой? — Влас не очень поверил поначалу.

— Так и есть. Он сам сказал, — подтвердила Наташа.

— Ах, так он ещё и говорит. Неплохо вы попали, ребята. Ничего подобного я раньше не слышал. Вы ничего не путаете?

— Чего нам путать, эта сволочь чайхану сожгла, слышал наверное? — раздражённо сказала Кобра.

— А это! Так изверги его рук… лап дело? — переспросил Влас.

— Да.

— И что там произошло?

— Я отрубил ему руку вот с этим кинжалом, и он убежал.

— Ах какой сантиментальный нынче элитник пошёл, —