Но это не означает, что мы должны разговаривать с нашими жильцами через дверь. Я и не собиралась. Я вставила универсальный ключ в замок и повернула ручку.

Как я и ожидала, Кимберли спала, свернувшись калачиком на кровати. Двуспальная кровать ее соседки по комнате (надо же! В Нью-Йорк-колледже даже простыни были белыми с золотым!) пустовала. Кимберли села на кровати и сонно прищурилась.

– Ч-что происходит? – спросила она. – Господи! Что вы-то здесь делаете?

– Вставай, – приказала я.

– Что? Почему? – Кимберли была очень красива.

Ее лицо, в отличие от моего, еще не знало всех этих омолаживающих и увлажняющих кремов, а волосы не торчали во все стороны, а спускались гладкими волнами по обеим сторонам лица.

– У нас пожар? – поинтересовалась Кимберли.

– Не пожар, – ответила я. – Пошли.

Кимберли поднялась с кровати. На ней была безразмерная футболка с логотипом Нью-Йорк-колледжа и маленькие шорты. На ногах – носочки из серой шерсти.

– Погодите, – сказала она, закладывая за ухо прядь волос. – Куда мы должны идти? Мне нужно одеться, почистить…

Но я уже схватила ее за руку и потащила к двери. Она пыталась сопротивляться, но, чего уж тут скрывать, я была несколько крупнее ее. И к тому же я полностью проснулась, а она еще нет.

– Куда вы меня тащите? – заикалась Кимберли, едва поспевая за мной, а я упорно тащила ее к лифту.

Вероятно, она поняла: если не пойдет добровольно, я потащу ее волоком.

– Мне нужно кое-что тебе показать, – сказала я.

Кимберли нервно замотала головой.

– Я не хочу, не хочу этого видеть.

На мгновение мне захотелось швырнуть ее о стену, как мяч для игры в гандбол. Вместо этого я сказала:

– И все-таки ты на это посмотришь, а потом мы с тобой поговорим. Поняла?

Кабина лифта все еще оставалась на двенадцатом этаже. Я втолкнула Кимберли внутрь и нажала на кнопку первого этажа.

– Вы сумасшедшая, – сказала Кимберли дрожащим голосом, пока мы ехали вниз.

Только сейчас она начала просыпаться.

– Знаете что? За это вас вышвырнут с работы.

– Правда? – засмеялась я.

Это было самое лучшее, что я услышала за сегодня.

– Вы не имеете права со мной так обращаться. Президент Эллингтон придет в бешенство, когда узнает.

– Президент Эллингтон, – сказала я, и в этот момент лифт приехал и двери открылись, – может поцеловать меня в задницу.

Я потащила ее мимо двери моего кабинета, по вестибюлю, к столику консьержа, где сидел студент, который прикрывшись журналом «Космо», вытащенным из чьего-то почтового ящика, потрясенно наблюдал за нами. Пит, оживленно махавший руками пожарным (зачем, интересно, мы позвонили 911, когда нашли куски человеческого тела и костей в измельчителе пищевых отходов, и почему именно пожарные появляются на месте происшествия первыми?), тоже прекратил координировать действия спасателей и уставился на меня.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал он, когда я потащила Кимберли мимо него.

– Не стойте как столб! – закричала Кимберли. – Остановите ее! Разве вы не видите, что она делает? Она похитила меня против моей воли! Она повредила мне руку!

Рация Пита затрещала. Он поднес ее ко рту и сказал:

– Нет, в вестибюле все спокойно.

– Глупый продажный коп! – завопила Кимберли, когда я вталкивала ее в двери столовой.

Магда, стоявшая у входа рядом со своим начальником Джеральдом и несколькими пожарными, смотрела на нас с изумлением. Шерил все еще сидела неподалеку с белым от потрясения лицом, но уже вполне пришедшая в себя, рядом с ней стоял Джефф Тернер. Я схватила Кимберли за шиворот и ткнула носом в раскрытую ладонь Магды.

– Видишь это? – спросила я. – Знаешь, что это такое?

Кимберли извивалась, пытаясь освободиться.

– Нет, – угрюмо буркнула она. – Лучше отпустите меня.

– Покажи ей, – попросила я Магду, и та любезно поднесла серьгу прямо к носу Кимберли.

– Узнаешь? – снова спросила я.

Глаза Кимберли стали круглыми, как двадцать пять цен тов. Она не могла оторвать взгляд от того, что лежало на руке Магды.

– Да, – проговорила она дрожащим голосом. – Узнаю.

– Что это? – Я отпустила ее воротник.

Мне уже не нужно было ее удерживать, чтобы она смотрела на серьгу. По правде говоря, она сама была не в состоянии смотреть в другую сторону.

– Это сережка для пупка.

– Кому она принадлежит?

– Линдси.

– Правильно, – сказала я. – Линдси. Знаешь, где мы ее нашли?

– Нет. – Голос Кимберли сорвался. Интересно, она сейчас просто заплачет или упадет в обморок?

– В измельчителе пищевых отходов, – сказала я. – Они пытались размотать тело твоей подруги, Кич. Как мусор.

– Нет, – проговорила Кимберли.

Ее голос стал еще слабее.

– Ты знаешь, что тот, кто убил Линдси, пытался зарезать Мануэля Хуареса во время игры, – продолжала я. – Просто они боялись, что Линдси могла рассказать что-то о них. Что об этом думаешь ты, Кимберли?

Кимберли, чье лицо было залито слезами, едва слышным голосом пробормотала:

– Не понимаю, при чем тут я?

– Не лги мне, Кимберли, – сказала я. – Сначала ты пыталась убедить меня, что Линдси якобы из зависти убила соседка по комнате. Потом, что у Линдси с тренером Эндрюсом была романтическая связь, хотя ты прекрасно знала о нетрадиционной ориентации Эндрюса…

Я услышала у себя за спиной потрясенный вздох. Я знала, что это Шерил Хебиг.

– Давай посмотрим правде в глаза, Кимберли, – не стала я ходить вокруг да около. – Ты знаешь, кто убил Линдси.

Кимберли затрясла головой так сильно, что волосы упали ей на глаза.

– Нет. Я…

– Хочешь посмотреть еще, Кимберли? – не унималась я. – На приспособление, куда запихивали куски Линдси? Оно засорилось. Там застряли ее кости. Я могу тебе показать, если хочешь.

Кимберли застонала. Пожарные смотрели на меня, как на чудовище. По-моему, они правы. Я – чудовище. Но мне не было стыдно за то, что я так поступаю с Кимберли. Ни капельки.

– Хочешь знать, что они сделали с Линдси, Ким? Хочешь? – Она затрясла головой, но я все-таки продолжила. – Сначала ее душили так сильно и так долго, что капилляры в глазах разорвались от напряжения. Она, возможно, пыталась вдохнуть, но тот, кто ее держал, не отпускал ее. И тогда она умерла. Но это еще не все. Потому что потом они разрезали ее на куски. Разрезали и засунули эти куски в измельчитель…