— Обязательно, — уже с порога улыбнулся Моча, и за ним захлопнулась массивная металлическая дверь.

Первые несколько недель они, как сорвавшиеся с цепи, занимались любовью каждый вечер, не сделав перерыв даже на то время, когда у Тамары были критические дни.

Этот период их отношений девочка назвала про себя «медовым месяцем». Потом Монучару пришлось уехать почти на неделю, и это время Тамара пережила с превеликим трудом. В полнейшем одиночестве, снедаемая опасениями, что Моча вообще не вернется из этой «командировки» и ей суждено загнуться в своих «апартаментах» от голода, девочка не могла найти себе места. От тяжких дум, порой доводивших ее до отчаяния, не отвлекали ни компьютер, ни занятия спортом, ни не прекращающиеся даже в эти нелегкие дни упорные занятия по школьной программе. Когда в один прекрасный вечер в замке наконец заскрежетал ключ и на пороге объявился улыбающийся Монучар, Тамара чуть не снесла его с ног, с разбегу бросившись генацвале на шею.

Тот вечер стал единственным за два с половиной года, когда Монучар поддался на Тамарины уговоры и остался у нее на всю ночь.

А после этого сразу же словно что-то сломалось. Если девочка продолжала по-прежнему стелиться перед своим генацвале, то тот, оставаясь предельно корректным и предупредительным этим и ограничивался. Он по-прежнему помогал ей с уроками, с интересом наблюдал за тем, как она, раздевшись до трусиков, занимается на тренажерах, охотно откликался на каждую ее просьбу купить какую-нибудь мелочь. Вроде бы, ничего не изменилось. Кроме одного: любовью они занимались уже не ежедневно, как раньше, а сперва через вечер, потом через два… потом через три… и наконец, лишь раз в неделю.

— Если наши отношения вначале напоминали горячую бразильскую самбу, то теперь они походят на камерную сюиту Кюи, — однажды заметила Тамара. — Ты ко мне охладел? Ты меня больше не любишь?

— Люблю. А насчет камерности отношений ты, пожалуй, права. Для пылкой любви между мужчиной и женщиной всегда отведен какой-то срок, по истечении которого безрассудство начинает постепенно вытеснять обыденный прагматизм. Я знаю много достаточно крепких пар — супружеских или нет, не имеет значения, — которые первое время занимались любовью по несколько раз на дню. Но через месяц — максимум, через два — цикл их сексуальных сношений приходил примерно к тому же, что и у нас — один раз в неделю, от силы, два раза. Если сначала они не могли прожить друг без друга и часа, то уже через полгода совершенно спокойно отправлялись в свои отпуска по отдельности. Но это вовсе не означало, что они переставали друг друга любить… Я тебя понимаю, малышка. Ты молодая, горячая. Но постарайся понять и меня. Мне за пятьдесят, я уже не такой половой гигант, каким был когда-то, и те сумасшедшие полтора месяца, что мы провели с тобой летом, настолько выбили меня из колеи, что я не мог плодотворно работать. А, поверь, моя работа связана с огромной ответственностью и риском.

— Я представляю, что это за работа, — многозначительно заметила Тамара.

— Вот и отлично! Тогда ты без труда поймешь меня, если признаюсь, что последнее время я буквально по горло увяз в непроходимой трясине всевозможных проблем и моя голова забита лишь ими. Так что не суди меня строго и не накручивай себя из-за того, что мне сейчас совсем не до секса. Это вовсе не значит, что я стал хуже к тебе относиться.

«Что же, и то хорошо, что хоть объяснились, — размышляла Тамара после этого разговора, еще раз прокручивая в голове объяснения Монучара. — Наверное, ему, и правда, непросто выдерживать тот бешеный ритм, который я ему задала. И вполне возможно, что в его бандитских делах сейчас, действительно, какой-нибудь кризис.»

Кроме того, что поставила перед собой цель к ноябрю полностью закруглиться со школьной программой за седьмой класс, Тамара с головой погрузилась в два серьезных занятия, обещавших принести ей хорошие дивиденды в будущем, когда наконец удастся выбраться «из подполья» и начать полноценную жизнь.

Во-первых, ежедневно по несколько часов она проводила за компьютером. При этом все CD с играми давно были убраны со стола, а их место заняли несколько дискет с заархивированными «обучалками» по Ассемблеру[5]и работе в сети, которые по ее заказу скачал из FIDO и Интернета[6]кто-то из людей Монучара.

— Вообще-то, проще было бы купить мне модем, чтобы я сама лазала по сети и искала все, что мне нужно, — как-то раз заикнулась Тамара. — Не пришлось бы лишний раз напрягать твоих программистов. К тому же модем все равно мне понадобится для обучения.

— А еще для того, чтобы войти в какой-нибудь чарт-рум[7], — поразил девочку знанием специальной терминологии Монучар, — и поведать о том, как тебе живется в неволе.

— Да брось ты! — искренне развела руками Тамара. — Мне бы это и в голову не пришло.

— А я уверен в обратном, — отрезал Моча. — Не сегодня, так завтра; не завтра, так послезавтра; не послезавтра, так через месяц, но, имея такую возможность, ты когда-нибудь не устоишь перед соблазном отправить письмо. А тебе уже объяснили, что может произойти, если о твоем проживании здесь пронюхают мусора. Так что ни о каком модеме разговор больше не заводи.

Вторым занятием, которому девочка отдалась с не меньшим энтузиазмом, являлось овладение искусством карате-шотакан и боевого у-шу. Здесь в качестве учебного материала использовались несколько обучающих видеокассет, а в качестве спарринг-партнеров — специальный каучуковый манекен, установленный на жесткой пружине, и несколько макивар.

— Ты что, хочешь стать похожей на Джеки Чана? — однажды, когда прошло уже более года Тамариной жизни в его подвале, спросил Монучар.

— Это комедиант. — Тамара отдыхала, сидя на шпагате напротив кресла, в котором расслабленно потягивал вино генацвале. Локти она оперла о пол, подбородок положила на сцепленные в замок ладошки. Длинные черные волосы рассыпались по плечам. Обнаженные груди касались паркета. — Комедиант, и не более. Если уж и хотеть быть похожей на кого-нибудь из киноактеров, так это на Чака Норриса. Но я женщина. Поэтому буду равняться на Синтию Ротрок.

— Синтия Ротрок, — усмехнулся Моча, — вот смотрю я на твою боевую гимнастику и, признаться, всерьез начинаю бояться, что когда-нибудь на месте этого резинового болванчика могу оказаться я.

— Могу. Без проблем, — на полном серьезе ответила девочка. — Но ты же знаешь, что этого никогда не произойдет.

Тренировки по карате и у-шу ежедневно растягивались не менее чем на четыре часа. Тамара уже успешно управилась со школьной программой за восьмой класс, даже сама себе «сдала выпускные экзамены». И сразу «начала обучение в девятом», рассчитывая закончить его к Новому, 1994-му, году. Сдублированные штатовские фильмы она давно смотрела без малейшего напряжения, понимая все до последнего слова. В дополнение к этому начала потихонечку осваивать и французский, заказала Монучару видеокассету с курсом для начинающих.