Взяв книгу, я прочел название: «О Белизне», гласила обложка.

— Пока я готовлю все необходимое, можешь почитать, — сказала она мне.

Забрав обгорелый портрет со стола, Яга удалилась в соседнюю комнату. Проводив ее взглядом, опускаю взгляд обратно на книгу. Она оказалась не такой уж толстой, я вполне ее могу прочесть часа за полтора. Поскольку я не знал, сколько займет времени создания поискового амулета, я и вправду решил скоротать время за чтением.

Некто Соломон Хашер писал о долгой, но обречённой любви Зимы и Солнца. Вероятно, произведение полно скрытых смыслов. Его эпиграф гласил — «Закат в полдень». Причем я уже не в первый раз встречаю упоминание Солнца, вот только… я помнил, что с Кузней Дней солнце можно рассечь пополам. Очевидно, что в Лесу раньше светило Солнце, но оно пропало, хотя Лес все еще тянется к Свету. Что все это значит? Если бы я знал! Хотя кое-какие догадки стали у меня постепенно появляться.

На первый взгляд этот труд был посвящен теории эстетики или даже предупреждением, об опасности рисовать мистические истины. Зима — принцип безмолвия, конца и всего, что застыло на границе жизни и смерти. И автор к ней стремился, что было равносильно попытке суицида.

— А ведь у меня все еще лежит пигмент витальности, — тихо произношу. Этот краситель был полон тайны грааля.

Хашер отвлеченно писал о том, как он ненавидит цвета и стремится к смерти. Говорят, что некоторые знания можно передать только посредством тишины особых свойств. Склонные шутить комментаторы добавляют, что и прочесть их можно только с закрытыми глазами.

Он намекал на задуманное или уже даже начатое им Великое Дело, в котором мир покорит «бледнейшая из картин». В книге раз за разом встречаются определённые фразы — как утверждает сам автор, это «тайные слова Зимы». Вот только складывались они в какую-то тарабарщину!

Осененный догадкой, я закрыл глаза, вот только вместо темноты… передо мной засияла очищенная до Белизны книга, в которой я сумел прочесть истинную мудрость.

— Ха! — из моего рта вырвалось облачко пара, а на одежде появилась тонкая морозная корка.

Мои кости перестраивались, становясь чем-то другим, что могло хранить в себе память. В какой-то момент я понял, что благодаря своим костям теперь могу просмотреть всю свою жизнь подобно фильму. Также я понял, что могу разбудить эту память и в других костях, таким образом оживив труп. Он не будет иметь души, но сохранит память и навыки. Именно в этом крылся «Секрет церковного сторожа».

Пока я изучал книгу, Яга вернулась с пожелтевшей фалангой пальца. Я ощутил своей новой силой, что палец раньше принадлежал магу с пути стука. Удовлетворено посмотрев мне в глаза, старуха протянула мне палец со словами:

— Чем дольше ты живешь, тем чаще тебе придется делать сложные выборы, — прокряхтела Яга. — На одной чаше весов всегда будут жизни невиновных, а на другой твоя собственная жизнь. Тебе придется выбирать, кто умрет, а кого ты спасешь. Но спасти ВСЕХ у тебя не получится никогда.

— Мрачные слова ты говоришь, — улыбаюсь старухе в ответ.

— Мне жаль, хотела бы я сказать, что жизнь бессмертного похожа, на дорогу из роз, вот только это будет ложью. Ты не самый плохой бессмертный, которого я встречала на своем пути. А потому я дам тебе совет. Спасая других не забывай о себе. Если ты вновь умрешь, Кощей, то никому не станет легче.

— Откуда… — вытаращился я на старуху.

Мне казалось, что это дурацкое прозвище умерло вместе со мной.

— Я старая, кости мои стары. Я была там, наблюдала и записывала, Архидемон впервые спустился на землю нашего мира. Это должно было стать довольно кровавым событием, но затем явился ты. В свете лампады ты УЖЕ один раз изменил мир.

— Так ты знала, кто я такой, — внимательно посмотрев на Ягу.

— Догадывалась, — улыбнулась она. — Но ты сейчас подтвердил.

Злиться на старую каргу у меня уже не оставалось сил. Она умело подвела меня к этому моменту. Все же этот древний экспонат, неизвестно сколько уже коптит этот мир своим присутствием. На фоне ее — я, наверное, выгляжу как мальчишка.

— Если ты теперь знаешь обо мне, то скажи, я должно быть выгляжу глупо? Борюсь с ветряными мельницами, пытаюсь спасать людей, хотя никто меня не просил…

Яга поднялась со стула, подойдя ближе, она положила руку мне на плечо.

— Не расстраивайся, люди продолжат умирать и без твоего вмешательства. Спасти всех невозможно. Сейчас тебе плохо, но ты со временем поймешь, что в моих словах есть мудрость. Как выйдешь отсюда, тебе полегчает, я добавила в чай успокоительного, — оскалилась она. — И главное, не верь всякой ерунде насчет фатума. Ты уже изменил один раз будущее, справишься и во второй раз…

Благодарно кивнув, я поднялся со стула. Похоже пришло время в очередной раз обмануть суку судьбу.

Проводив Хоруса взглядом, старуха грустно произнесла:

— Как же он на меня похож в былые дни, — сгорбившись под грузом прожитых лет, она тихо проворчала: — Натворит же дел шельмец, прям как я в его годы…

Часть вторая. Глава 24

Глава двадцать четвертая. Поиск союзников.

Перемещаясь по крышам, я буквально ощущал, как начался обратный отсчет. Время утекало сквозь пальцы, уже этим вечером все решится. Смогу ли я спасти сотни тысяч людей, возможно, даже миллионы? Или же я погибну в катакомбах под городом пытаясь. На удивление я не испытывал страха.

У меня уже не оставалось времени на метания и сомнения. Я точно знаю, что должен сегодня совершить. Нужно убить первого заразившегося, избавить город от заразы. А для этого мне потребуются союзники. Орден святой Гидры пока слишком слаб, а потому придется искать помощи со стороны.

Именно поэтому первым делом я направился в лечебницу святой Агнессы, где расположился граф. Раз он так отчаянно желает найти первого заразившегося, то я преподнесу ему сегодня подарок, ему останется лишь спуститься за ним в катакомбы…

Честно говоря, я все еще подумываю над тем, чтобы спуститься туда одному, мне будет так проще, но в чем-то старуха права. В данном случае я не имею права на ошибку! Ошибка будет СЛИШКОМ дорого стоить.

Если же мне повезет, и я не умру сегодня, то у меня образуется еще одно «небольшое» дельце, а именно найти тех мразей, что все это устроили, и поговорить с ними по душам. Только от этих мыслей мои кулаки сами собой сжимались. Это будет сделать еще сложней, но вода камень