Едва войдя в город, тулузцы велели передать старшим в группах плотников следующий приказ: «Ставьте стенобитные машины». Несколько часов спустя сотни людей («десять тысяч», уверяет «Песнь о крестовом походе», но это явно преувеличенное число: достаточно было нескольких десятков человек для того, чтобы управлять каждой из этих исполинских рогаток, способных стрелять более чем на сотню метров крупными камнями), поплевав на руки, принялись тянуть за канаты камнеметов и обстреливать стены Нарбоннского замка, по-прежнему остававшегося в руках крестоносцев. Их ядра обломали зубцы стен, вышибли ворота и вдребезги разбили окна, а на улицах Тулузы тем временем уже радовались победе. Дело в том, что по всей Гаскони разлетелась весть: доблестный граф Раймонд VII (напомним, что он родился в 1197 году, и ему, стало быть, исполнился двадцать один год), сын Раймонда VI, приближается к городу, он идет из Прованса. И на улицах Тулузы только и слышалось: «Ура! Тулуза! Смелее! Храбрый молодой граф уже в пути!»

Радость быстро угасла, поскольку на город внезапно обрушились гром, ветер и дождь. В течение трех дней и трех ночей потоп не прекращался, он бушевал с такой яростью, утверждает анонимный автор второй части «Песни о крестовом походе», что Гаронна переполнилась, вышла из берегов и затопила их вместе с садами, переулками, площадями, хлынула на город, залила все подвалы, под водой скрылись мосты и мельничные колеса:

Как только земля просохла, Монфор вновь предпринял осаду, сосредоточив свои усилия на этот раз на предместье Сен-Сиприен (на левом берегу Гаронны), чьи стены, наполовину разрушенные грозой, легко было преодолеть; однако мост Мюре, соединявший предместье с собственно городом, рухнул во время разлива реки, и пришлось его заменять веревочным мостом. В то же время люди Монфора начали штурм одной из зубчатых башен, которую артиллеристы обстреливали из стенобитных машин. Битва за мосты и башни продолжалась добрых два дня, под наконец-то вернувшимся на небо жарким майским солнцем; затем в городе начались жестокие уличные бои. Разумеется, современному историку трудно за неимением точных документов описать, как происходила осада и как шел бой за Тулузу: из всего этого в «Песнь о крестовом походе» вошли лишь несколько датированных (что для историка бесценно) эпизодов, но мы не можем судить о том, какое они имели значение для исхода сражения.

Несомненным представляется то, что Монфор, едва прибыв из Бокера в Тулузу в сентябре 1217 года, разместил свой штаб в крепости, которая в «Песни о крестовом походе» именуется Нарбоннским замком, и что к этому времени намерения у него были вполне определенные. Он принял именитых горожан, которые попросили сжалиться над ними, над городом и над его «невинными жителями», Монфор же назвал последних «отъявленными лицемерами» и приказал Алану де Руси взять просителей в заложники и отправить их «гнить в Нарбоннском замке» (ПКП, 171 и 329). Когда Раймонд VI Тулузский после двухлетнего изгнания вернулся в 1217 году в свой город и Тулуза восстала против французских оккупантов, крестоносцы снова укрылись в этой крепости. «Их там было больше тысячи», — говорится в «Песни о крестовом походе» (лесса 183), и среди них — Монфор, его жена, его брат Ги, его сын Амори, жены двух последних, их дети и многочисленные внуки.

Разумеется, в Нарбоннском замке один военный совет следовал за другим, по мере того как приходили известия о передвижениях войск или прибытии подкрепления. Недавно прибывшие крестоносцы радостно кричали «Монфор!» или же насмехались над тулузцами: «Скоро у вас ни города, ни страны никакой не останется, и жить вам будет негде!» (ПКП, 199).

А тулузцы им отвечали: «Наши копья и наши мечи затолкают вам, разбойникам, ваше вранье и бахвальство обратно в глотки! Сколько ни горланьте, на нашей стороне право, мужество и славный сеньор!»

У них, кроме того, были и славные воины, которые сражались за честь Тулузы, и им не терпелось вступить в бой, как, например, Бернару де Каюзаку, который только что прибыл во главе своего войска, Раймонду де Во или, например, Везиану, виконту Аоманя. У Монфора тоже в храбрецах недостатка не было, однако у него не хватало денег, и он уже не мог расплатиться со своими наемниками. Ему тоже не терпелось вытащить из ножен меч, но он опасался, что солдаты бросят его одного и уйдут.

Утром в день святого Иоанна Крестителя Монфор облачился в доспехи, опоясался мечом, созвал баронов и войска и приготовился идти на штурм. Часть тулузцев выступила ему навстречу:

Вот-вот должен был начаться решительный штурм, на который поведет своих людей неутомимый семидесятилетний воитель, благородный граф де Монфор, которому помогал рыцарь Амори де Краон, прибывший из северной Франции несколькими неделями раньше вместе с другими рыцарями[129] и значительным подкреплением, в том числе фламандскими отрядами. Но поскольку дело происходило в рыцарские времена, бой в лагере крестоносцев начался с того, что сегодня мы называем «войной в кружевах», то есть с обмена любезностями, пример которых мы приведем ниже.

Монфор, поспешивший вместе с несколькими знатными сеньорами навстречу графу де Суассону, который во главе большого войска только что присоединился к крестоносцам, сказал ему следующее: