За восемь лет, прошедших после смерти Мэри, погруженный в заботы, разделяемые между работой и воспитанием двоих сыновей, Джим не проявлял никакого интереса к женскому полу за пределами дружного круга своих сестер. Его единственным невинным увлечением была организатор фан-клуба Beatles Фрида Келли, которая называла его «дядя Джим». Он водил ее в устричный бар «Баснетт» — любимое место Брайана, приучая ценить вина и французские сыры, которые до тех пор она считала просто «вонючими».

Переехав «за воду», Джим, казалось, твердо решил до конца оставаться холостяком: сестры Милли и Джин по-прежнему заглядывали к нему раз в неделю, чтобы устроить уборку, как это повелось еще со времени смерти Мэри. Единственным отличием было то, что теперь он мог отправить их домой на такси.

И тем не менее, не успел он еще толком обосноваться в «Рембрандте», как романтические чувства вновь поразили его с той же внезапностью, как когда-то давно в бомбоубежище его матери. Через свою племянницу Бетт Роббинс он познакомился с Анджелой Уильямс, миниатюрной тридцатипятилетней женщиной с модным высоким начесом и очками в оправе «кошачий глаз». Рожденная в Хойлейке, Энджи выросла в Норрис-Грин (где, по совпадению, Джим познакомился с Мэри) и подружилась с Бетт в «батлинзовском» кемпинге, когда обе записались на участие в конкурсе красоты. Теперь она была новоиспеченной вдовой с четырехлетней дочкой Рут на руках, жила в крохотной заводской квартирке в Керкби и работала на компанию Pure Chemicals.

Если Джима поначалу ужасно смущала разница в возрасте — все-таки двадцать семь лет, Энджи это ни капли не беспокоило. «Когда я в первый раз подходила к дому и увидела Джима стоящим у входа, — говорит она, — я сразу поняла, что выйду за него замуж». Она была симпатичной, добросердечной, полной энергии женщиной и — решающий момент для Джима — прекрасной пианисткой. Всего лишь на четвертый или пятый ее визит в «Рембрандт» он подошел к ней сзади, когда она играла, и положил руки ей на плечи. «Он сказал: „Я хочу тебя кое о чем спросить“, — вспоминает она. — Он только хотел продолжить, а я говорю: „Да, я согласна“».

Из того, как было сформулировано предложение, можно понять, насколько изменившиеся нравы повлияли даже на такого человека, как «джентльмен Джим». Энджи был предоставлен выбор: просто жить с ним на положении хозяйки дома или, при желании, оформить отношения как полагается. Думая в первую очередь о дочери, она сказала, что уж лучше пусть это будет законный брак.

Джим сразу же пошел к телефону звонить Полу, с которым Энджи пока еще не познакомилась, но с которым, как стало понятно, Джим все заранее обсудил. «Я слышала, как он говорит: „Да, согласилась… да, предложил… да, собираемся“. Потом он передал мне трубку, и Пол сказал мне: „А голос у вас очень приятный“».

Пол в тот момент находился в Лондоне, но бросил все и приехал на своем «астон мартине» прямо в Чешир. По уже заведенной традиции, отец открыл двери гаража, чтобы он мог сразу заехать внутрь и пройти в дом через кухню, подальше от глаз возможных фанатов, которые дежурили у ворот. Дочь Энджи Рут вспоминает, что ее подняли с постели и привели вниз на первый этаж в пижаме, чтобы представить ей ее будущего сводного брата. К тому времени лица Beatles были знакомы даже четырехлетним. «Я помню, первое, что я ему сказала: „А у моей кузины ты есть на обоях в ее домике во дворе!“»

Всегда умевший общаться с детьми Пол усадил ее к себе на колени и стал подробно обо всем расспрашивать. «Незадолго до того у меня была операция по удалению почки, и я задрала пижаму и показала ему шрам. Он сказал, что у Ринго тоже есть большой шрам на животе [от перенесенного в детстве перитонита], но только не такой симпатичный».

На следующий день Энджи попросила свою пожилую мать Иди, чтобы та пожила с ней в «Рембрандте» до свадьбы. Полу было нужно уезжать обратно в Лондон, и Иди, совершенно не смущаясь тем, что он знаменитость, предложила приготовить ему в дорогу бутерброды с сыром и термос с чаем. В незнакомом ей холодильнике Джима она обнаружила то, что она приняла за сыр, но на самом деле было блоком марципана. «Через пару часов после того, как Пол уехал, он дозвонился к нам откуда-то с полпути, — вспоминает Энджи. — Очень потешался над своими марципановыми бутербродами».

Джим и Энджи поженились 24 ноября в крошечной часовне в Карроге, что в Северном Уэльсе. Съемки на телевидении задержали Пола в Лондоне, а Майк был на гастролях со Scaffold. Джим взял себе шафером деревенского могильщика, а жена священника исполнила одновременно роли подружки невесты и органистки. В поздравительной телеграмме Пол написал: «Желаю вам долгих лет счастья и кучу марципановых бутеров».

Оказаться мачехой сыновьям, потерявшим мать, бывает очень непросто, однако, по-видимому, с Полом и Майклом у Энджи не было ни малейших сложностей. Если какие-то трения и могли возникнуть, то скорее с Майком, поскольку ему, вернувшись с гастролей Scaffold, предстояло иметь дело со свершившимся фактом: у «Рембрандта» была теперь новая хозяйка, которая отныне будет делить его с ним и его отцом. Тем не менее оба брата были одинаково рады тому, что Джим нашел себе такую жизнерадостную спутницу и что ему не придется провести остаток жизни в одиночестве. А Майк с Энджи скоро сблизились почти как родные мать и сын.

Пол, судя по всему, был в таком восторге от пополнения своего семейства, что под Рождество пригласил Джима приехать вместе с Энджи и Рут в Лондон, остановиться в гостинице и присоединиться к нему и семье Джейн за рождественским обедом на Уимпол-стрит, 57. Дом Эшеров с его огромной елкой и завернутыми в золотую бумагу подарками показался Энджи и Рут «похожим на сон». В празднестве также участвовали Питер, Гордон и последняя подружка Питера Бетси Достер, пресс-агент американской группы Sam the Sham and the Pharaohs. Эшеры постарались, чтобы Маккартни чувствовали себя как дома. Джим особенно сошелся с отцом Джейн, который по наущению Пола преподнес ему идеальный подарок: Оксфордский словарь английского языка.

На второй день Рождества Пол приготовил сюрприз специально для Рут. Заехав в гостиницу на «астон мартине», он отвез ее в Кенсингтон на встречу с женщиной с сияющей улыбкой и пышной шапкой вьющихся волос, которую он представил просто как Альму. Это была Альма Коган, самая известная певица британской предрок-н-ролльной эстрады пятидесятых, «девушка со смехом в голосе», которая вошла в историю благодаря череде юмористических песен вроде «20 Tiny Fingers» или «Never Do a Tango with an Eskimo». Карьера ее тогда уже пошла на спад, но она продолжала оставаться чрезвычайно популярной фигурой в шоу-бизнесе, относясь к категории людей, о гостеприимстве которых слагают легенды. Все четверо битлов вместе с Брайаном регулярно наведывались в ее апартаменты, где она жила вместе с матерью и буквально круглосуточно принимала высоких гостей, включая таких звезд, как Фрэнк Синатра, Кэри Грант и Сэмми Дэвис-младший.

Ее сестра Сандра Кэрон вспоминает, что, оказываясь на собраниях в доме Альмы, Пол не пропускал ни одной знаменитости, стараясь со всеми познакомиться и научиться всему, чем они могли с ним поделиться. «Однажды они с Джорджем сидели на кухне, и я пошла им сказать, что в соседней комнате Ноэл Кауард. „Кто это?“ — спросил Джордж. Я сказала: всего лишь один из самых известных драматургов и острословов XX века. Когда я потом пришла в гостиную, Пол уже сидел у его ног».