Среди британских коллег Beatles «Yesterday» посчитали самоубийственным отступлением от имиджа, и никому не хотелось повторить их промах, записав кавер-версию. Ее предложили Билли Дж. Креймеру из обоймы брайановской NEMS, а также ритм-энд-блюзовому вокалисту Крису Фарлоу, но оба отказались, назвав ее «слишком тихой». Только через три месяца ее записал Мэтт Монро, эстрадный певец в манере Фрэнка Синатры (а также давний сотрудник Джорджа Мартина), который наконец вывел ее в британскую десятку, хотя и там она не поднялась выше восьмого места.

Самую изысканную ее версию исполнила на британском телевидении Марианна Фейтфул в сопровождении самого Пола. Он был высокого мнения о певческих достоинствах Марианны и ее красоте, но еще важнее было то, что она собиралась замуж за друга Питера Эшера, кембриджского студента-художника Джона Данбара, от которого к тому моменту была уже беременна. Пол начал песню аккордами на акустической гитаре, после чего вступила Марианна с оркестром и хором, и все ракурсы телекамер были тщательно подобраны так, чтобы скрыть ее живот.

Песня вошла в концертный репертуар Beatles на то короткое время, пока они еще давали концерты. Обычно ее объявлял Джордж, с легкой ехидцей пародируя один из самых известных в Британии конкурсов самодеятельных талантов: «А теперь шанс стучится в дверь[28]… Пола Маккартни из Ливерпуля», — и по окончании Джон преподносил ему букет цветов. Когда он исполнял «Yesterday» на американском шоу Эда Салливана, телеаудитория насчитывала 73 миллиона человек — столько же, сколько смотрело легендарный дебют Beatles у того же Салливана в феврале 1964 года.

Награда Айвора Новелло за «лучшую песню 1965 года» стала лишь первой в коллекции превосходных степеней, собранной «Yesterday» позже, в бесчисленные завтра, завтра, завтра[29]. К концу века, согласно подсчетам, ее проиграют семь миллионов раз и исполнят более чем в двух тысячах кавер-версий, подобравшись к рекорду, многие десятилетия удерживаемому Бингом Кросби с его «White Christmas». По результатам опроса радиослушателей BBC в 1999 году, ее провозгласят «лучшей песней столетия», а журнал Rolling Stone и канал MTV позже вместе назовут ее «поп-песней номер один всех времен и народов».

Неплохо для двадцатидвухлетнего парня, которому приснился сон.

К 1965 году Beatles совершенно изменили поп-музыку: ее звучание, ее внешний вид, ее социальный статус, ее экономику и ее обычаи. Однако этот результат не заставил их чувствовать себя комфортнее, наоборот, почивать на лаврах становилось все сложнее и сложнее.

Британские чарты оккупировали коллективы из молодых людей с гитарами, бас-гитарами и ударными — с неизменными битловскими челками, укороченными битловскими костюмами и битловскими ботинками на кубинском каблуке, играющие по-битловски энергично и с юмором, поющие, на манер Леннона и Маккартни, в гармонии жесткого и нежного голосов. И что бы ни говорили о подражании как о самой искренней форме лести, в данном случае оно произвело на свет десятки двойников-конкурентов, чьи позиции в хит-параде Джон и Пол всегда ревниво сравнивали со своими собственными.

Когда Beatles начинали, их ливерпульское происхождение было подобно позорному клейму. Теперь среди некогда высокомерно отворачивавших нос южан ливерпульские группы считались самым последним шиком. Они открыли ворота и для коллективов из других городов Севера: Манчестера, Ньюкасла, Шеффилда, а потом и более отдаленных мест, таких как Шотландия, Северная Ирландия, западные графства, Восточная Англия, — их место рождения теперь тоже можно было не стыдливо скрывать, а, наоборот, всячески выпячивать.

Но самым серьезным барьером, который разрушили Beatles, — барьером более неприступным, чем даже британская классовая система или разделение между Севером и Югом, — был Атлантический океан. Их колоссальный успех в Америке проложил дорогу их соотечественникам, так называемому «британскому вторжению»: Rolling Stones, Gerry and the Pacemakers, Animals, Searchers, Wayne Fontana and the Mindbenders, Freddie and the Dreamers. Америка, фактически объявив отсчет новой эры в национальной поп-музыке, отвернулась почти от всех собственных исполнителей, популярных до 1964 года, и не хотела ничего знать, кроме битловских челок, пиджаков без лацканов и провинциальных британских акцентов, настолько сильных, что по телевизору их часто приходилось снабжать субтитрами.

В результате родился новый тип американской поп-группы: они выглядели как Beatles из-за челок на лбу, покроя пиджаков и ботинок, использовали их вокальные приемы и инструментовку, часто пели с псевдобританским или даже псевдоливерпульским акцентом, но при этом опирались на местное музыкальное наследие в виде блюза, кантри и фолка, из которого завоеватели щедро черпали сами. В чартах по ту сторону Атлантики стали появляться хиты американцев, которые имитировали британцев, которые имитировали американцев.

Byrds, взявшие себе битлоподобное имя (вплоть до неправильного написания[30]), производили на свет вокальные гармонии в еще более высоком и нежном регистре, чем даже у Пола, и гитарный звук, который звучал звонче, чем соло Джорджа в «A Hard Day’s Night». У Lovin’ Spoonful имелись юмор и чувство слова под стать Леннону и Маккартни, а также — в лице Джона Себастиана — вокалист, который обладал не только именем как у Леннона, но и похожего типа хищным шармом. Beach Boys, до того известные своим довольно незамысловатым «серфинговым» звучанием, неожиданно предъявили миру новую ипостась своего лидера Брайана Уилсона — мини-Моцарта в футболке. Боб Дилан, ранее исполнявший фолк в традиции Вуди Гатри, на Ньюпортском фолк-фестивале 1965 года решил «перейти на электричество» и тем самым оттолкнул от себя все американское движение за гражданские права, но зато стал один за другим выдавать на-гора энергичные рок-синглы. Все это была не просто дань влиянию Beatles — это была гидра, отращивающая все новые волосатые головы, стремясь победить англичан в их собственной игре.

Даже закулисное товарищество, которое, как правило, существовало между группами, в значительной степени было продиктовано ливерпульской компанейскостью битлов, а также щедростью, с какой Джон и Пол раздавали свои вещи направо и налево для кавер-версий (на всякий случай, если в будущем им вдруг придется зарабатывать только авторством песен). Rolling Stones изображали в популярной прессе как соперников Beatles, непримиримых, как Монтекки с Капулетти, как «Акулы» с «Ракетами» из «Вестсайдской истории». На самом же деле те и другие близко приятельствовали: анонимно участвовали друг у друга в сессиях звукозаписи, назначали выпуск своих синглов так, чтобы не помешать коллегам взять свое в чартах, даже в какой-то момент рассматривали возможность объединения менеджмента.