— Ох, миледи, лучше выберите вы сами! — попросила Энни, оробев при виде всей этой роскоши.

— Дай взглянуть, что подобрала для тебя Селестина, — ответила Розамунда и не спеша осмотрела все платья, разложенные на креслах и на столе в гостиной. — Розовое слишком яркое, оно может показаться вызывающим, — заметила она. — Как там принято говорить у испанцев? Нужно быть отважной женщиной, чтобы ходить в желтом. По-моему, мы не можем похвастаться такой отвагой, Энни. И к тому же вот это голубое платье очень тебе к лицу. Нравится?

— Да у меня в жизни не было такой красоты, миледи! — едва не задохнулась от восторга Энни. Она не могла оторвать глаз от платья из бледно-голубой парчи, низкий квадратный вырез которого был обшит белым кружевом, лиф сильно заужен в талии, а длинные рукава с пышными буфами украшала искусная вышивка. Наряд завершал такой же вышитый широкий пояс с длинными концами.

— Тогда попробуй его примерить, — предложила Розамунда.

Селестина с Марией помогли Энни переодеться. К их удивлению, наряд пришелся девушке точно впору. Энни растерянно улыбалась, осторожно поглаживая пальцами гладкую ткань.

— Подгонки не требуется, — заключила Селестина с довольным видом. — Волосы придется распустить, несмотря на ее отвратительное поведение. Лучше соблюсти приличия. И живые цветы в прическе не помешают. — Повернувшись к Розамунде, портниха добавила: — Невеста будет хоть куда, верно, синьора? К тому же у платья длинные рукава — а значит, его можно будет носить и у вас в Англии.

— Тебе нравится, Энни? Ты согласна пойти на свадьбу в этом платье? — спросила Розамунда у онемевшей от восторга служанки.

— Нравится?.. Ох, миледи! Да я никогда и мечтать не смела о таком чудесном свадебном платье! И если это сон, то лучше мне никогда не просыпаться! — с жаром заверила Энни, и на глаза у нее навернулись слезы счастья.

— А ну мигом скидывай платье, малышка! — тут же скомандовала Селестина. — Не ровен час, испортишь его до свадьбы! Я уж и так вижу, что глаза у тебя на мокром месте! Не хватало еще сушить его после твоих слез!

Мария и Селестина помогли Энни снять платье.

— Счет можете отправить графу, — заключила Розамунда. — Как-никак Энни выходит замуж за его слугу!

— Вот-вот! — добродушно усмехнулась Селестина. — Пускай расплачивается за своего молодчика, коли тот не сумел вести себя как положено! Надеюсь, он не пожалеет денег на угощение, чтобы жениху с невестой было что выпить за свое счастье и целую кучу детишек, синьора!

Розамунда кивнула:

— Grazia, синьора Селестина. Мы снова в долгу перед вами за вашу доброту.

— Повесь платье в шкаф, детка, — наставляла горничная Энни. — Да расправь его хорошенько, чтобы не помялось до завтра! — Селестина почтительно поклонилась Розамунде: — Чао, синьора. Ваш итальянский стал намного лучше. Похоже, Сан-Лоренцо вам по душе.

Жестом поманив за собой Марию, уже упаковавшую остальные платья, Селестина удалилась, покачивая на ходу своими пышными бедрами.

— Вы даже не спросили, во сколько обойдется это платье, миледи! — робко напомнила Энни.

— Это совсем простое платье, Энни, и Селестина не станет нас обманывать, — поспешила успокоить служанку Розамунда. — Я не хотела обижать ее, торгуясь из-за пустяков. И к тому же не сомневаюсь, что его сиятельство будет только рад, если у его Дермида будет такая нарядная невеста. Ты пока не говори жениху о платье, пусть это будет сюрпризом. И спать ляжешь со мной. Воздержание и ожидание только добавят прелести первой брачной ночи! — добавила Розамунда.

— Да, миледи, — покорно ответила Энни.

— А пока пойди разыщи мне Пьетро, — велела Розамунда, и Энни поспешила выполнять приказ.

Вскоре явился старый дворецкий и с поклоном спросил:

— Что прикажете, миледи?

— Пьетро, ни в одной из комнат для слуг нет кровати, достаточно широкой для двоих. У вас не найдется более подходящей комнаты для Дермида и Энни? Пусть даже это будет совсем тесная каморка. — Розамунда смущенно улыбнулась. — Я понимаю, что это баловство, но они так трогательно влюблены друг в друга.

— Совершенно случайно у нас освободилась комнатка как раз неподалеку от ваших апартаментов, миледи, — ответил дворецкий, лукаво сверкнув глазами. — У посла редко бывают гости, и на данный момент мы никого не ждем. В этой комнате есть довольно мягкая кровать, как раз для новобрачных. А благодаря тому, что комнаты рядом, слуги смогут моментально явиться на зов. Это вас устроит?

— Вполне устроит, Пьетро, и я благодарна вам за участие в судьбе наших слуг! — с признательностью ответила Розамунда.

— Я прикажу экономке проветрить комнату и приготовить ее для молодых. Однако впоследствии им придется самим поддерживать в ней чистоту и порядок, — добавил Пьетро.

— Энни будет хорошей хозяйкой, — заверила его Розамунда.

Дворецкий поклонился и вышел.

— Что случилось? — с тревогой спросил Патрик, появившись в гостиной. — Энни сказала, что сегодня будет спать с тобой!

— Я решила, что так лучше, — сказала Розамунда. — Нам следует соблюсти хотя бы видимость приличий, милорд. А потом Пьетро устроит Энни с Дермидом в комнату по соседству с нашими апартаментами, чтобы им было где уединяться в свободное время.

— А где же я преклоню главу нынешней ночью? — осведомился граф.

— Почему бы тебе не преклонить главу в твоей собственной спальне? — лукаво улыбнулась Розамунда. — Как я сказала Энни, ожидание добавляет прелести новой встрече. Вот мы и проверим, правда ли это, милорд!

— Мадам, — Патрик слегка прищурился, — вы испытываете мое терпение, слишком носясь со слугами. Тем более что эта распутная, бесстыжая пара нисколько не заслужила такой доброты. В отличие от меня, который безумно вас обожает. И вам хватает совести ущемлять мои права ради недостойных слуг?

— С каких это пор, — дразня Патрика, заметила Розамунда, — время или место имеют для тебя значение? Твоя распущенность не идет ни с чьей ни в какое сравнение.

— Не пора ли мне укротить этот чрезмерный пыл, милорд? — добавила она, игриво сверкнув глазами.

— По-моему, мадам, — процедил Патрик, — вам давно следует преподать хороший урок! — Он сделал шаг в сторону Розамунды.

Она отскочила так, что между ними оказался обеденный стол.

— Неужели? — продолжала дразнить графа Розамунда. — Не слишком ли много ты на себя берешь, собираясь учить меня хорошему поведению?

— Отнюдь, мадам! — Глаза Патрика еще больше сузились. — Более того, я полагаю, что имею полное право отшлепать тебя по твоей круглой розовой попке, чтобы заставить раскаяться в своих ошибках! — И он ринулся в атаку, оттолкнув в сторону стол.

Розамунда взвизгнула от неожиданности, но успела спрятаться за креслом.

— Вы слишком неповоротливы, милорд!