Странный вопрос. Хотела бы я посмотреть на того, кто попытается оторвать меня от этого совершенного тела.

Торговец изучает меня, и я понимаю, что от его взгляда ничто не ускользает. Он кивает, включает вторую часть, и я устраиваюсь удобнее, прижавшись к нему. Я смотрю на экран, но мои мысли далеко.

Если не считать нескольких страстных поцелуев и более или менее пристойных прикосновений, Торговец до сих пор ничего не требовал от меня. И сейчас, к моей досаде, мне хочется большего. Если быть до конца откровенной, это из-за слов, которые он мне сказал насчет нашего расставания.

Словно мое сердце разбилось вдребезги.

Мой возлюбленный признался мне в своих чувствах. Распахнул передо мной душу. Я до сих пор не могу отойти от этого. Для эльфов и фей это очень серьезно. Секреты подобны деньгам. Чем больше у тебя секретов, тем ты сильнее.

Что может заставить короля фей расстаться с секретом? Даже представить себе не могу.

Я теснее прижимаюсь к Десу, и меня охватывает странное чувство – я забываю о прошлом, обо всех своих проблемах и тревогах, я снова прежняя влюбленная юная девушка.

Да, мне хотелось бы к этому привыкнуть.

Апрель, семь лет назад

– А ты не чувствуешь себя странно, когда едешь на машине вместо того, чтобы лететь? – спрашиваю я Торговца, выходя из такси.

Мне в очередной раз захотелось посмотреть, как он работает. Одному из клиентов этой ночью предстоит расплатиться с долгами.

– Странно – брать тебя с собой, – отвечает Десмонд, расплачиваясь с водителем.

Мы не воспользовались магическими средствами перемещения, всего лишь совершили небольшую поездку на машине. В этой части острова Мэн мне еще не приходилось бывать. Насколько я понимаю, мы находимся на севере. Жалкие, облезлые дома лепятся вплотную друг к другу, черепичные крыши заросли мхом.

– А ты когда-нибудь покажешь мне свои крылья? – спрашиваю я, глядя вслед Торговцу. Он идет по тротуару, на ходу засовывая бумажник в задний карман. Я делаю над собой огромное усилие, чтобы отвести взгляд от прекрасного, совершенного, идеального мужского тела, похожего на статую – его очертания угадываются под облегающей одеждой.

О, как бы мне хотелось быть его выцветшей футболкой!

– Поверь мне, лучше тебе их не видеть, – отвечает Дес, не оборачиваясь.

– Почему? – спрашиваю я и выуживаю из бумажного пакета макарун с фисташковым вкусом. Перед тем как ехать сюда, мы заглянули в кафе «Дуглас».

– Ты должна узнать одну вещь насчет фей и эльфов, – отвечает он на ходу, – мы демонстрируем крылья только тогда, когда нам хочется убивать или трахаться.

Судя по тому, как часто в моих учебниках попадаются подробные описания эльфийских крыльев, можно заключить, что эти существа постоянно пребывают в возбужденном состоянии.

Но к Десу это явно не относится. Я ни разу не видела его крыльев. Ни единого раза. Хорошая новость: до сих пор у него не возникало желания меня убить. Плохая новость: до сих пор у него не возникало желания стать для меня кем-то большим, чем друг.

Проклятье.

Я догоняю его.

– Ты необычайно благовоспитанный эльф, – с иронией говорю я, откусывая кусочек печенья. Иисусе, такой вкуснятины я в жизни не пробовала.

Десмонд смотрит на меня, приподняв бровь; взгляд его останавливается на моих губах. Я жую свой макарун.

– Не всегда. Стоит мне выпить лишнего, и я перестаю себя контролировать.

– Выпить лишнего, вот как? – улыбаюсь я, стряхивая крошки с куртки.

Неужели для этого нужно так мало? Мы выпивали вместе…

Должно быть, он догадывается о моих мыслях.

– Дорогая, напоить меня не удастся, можешь не рассчитывать.

Мы молча подходим к довольно убогому дому; видно, что его уже лет десять не ремонтировали.

Дес стучит в дверь.

– Вот видишь, ты благовоспитанный эльф, – говорю я. Он оглядывается, бросает на меня долгий страдальческий взгляд, но молчит. Никто не открывает, и Дес колотит в дверь кулаком.

Нет ответа.

– Придурок, – бормочет он, отступая на шаг.

– Наверное, никого нет дома… – начинаю я.

Дес поднимает ногу в тяжелом ботинке и с силой пинает дверь; раздается металлический скрежет, дверь слетает с петель, с грохотом падает внутрь, в коридор.

Я смотрю на все это круглыми глазами.

Дес стряхивает с джинсов щепки и выпрямляется; вид у него при этом, как у Смерти, пришедшей забрать очередную душу.

– Стой здесь, херувимчик.

Мне нехорошо, сердце ушло в пятки, но я повинуюсь.

Торговец переступает через порог, и я замечаю, что тени следуют за ним, подобно струйкам дыма. Он исчезает в темном холле.

Медленно тянется минута за минутой. Чтобы отвлечься, я достаю из пакета печенье, откусываю, жую, не чувствуя вкуса – будто во рту у меня опилки. Чувствую себя идиоткой с этим пакетом из кондитерской; я стою на крыльце и жду, пока эльфийский король, бандит и головорез, творит с хозяином дома неизвестно что.

Мне не следовало приходить сюда. Хорошие девочки так не поступают. А плохие… но ведь я не плохая девочка, правда?

Ты убила человека. Ты не плохая девочка, ты гораздо хуже.

Откуда-то из недр дома доносится пронзительный вопль, я вздрагиваю от неожиданности и роняю пакет.

– Прошу, не надо, не делай этого! – хнычет кто-то. В холле появляется Дес и, переступив через лежащую дверь, за шиворот выволакивает хозяина на крыльцо. Тени, окутывающие его ноги, сгущаются. Я многозначительно смотрю ему за спину.

По-прежнему никаких крыльев.

– Тот, кто оказывает сопротивление, расплачивается с процентами, – сообщает Торговец, спускается с крыльца и швыряет жертву на лужайку.

– Пожалуйста, не надо, я все сделаю, только дай мне неделю, всего неделю, – умоляет должник.

– Мне не нужно через неделю, мне нужно сейчас, – рычит Дес и, обернувшись ко мне, просит: – Подними свой пакет, херувимчик. Мусорить нехорошо.

– И это говорит хулиган, который только что выломал дверь, – ворчу я, поднимая несчастный пакет. Я не в силах отвести взгляда от происходящего на лужайке.

Торговец улыбается.

– Это не называется мусорить, это было незаконное проникновение со взломом.

За моей спиной раздаются странные звуки.

– А теперь это просто проникновение.

Мне не нужно смотреть; я и так знаю, что Дес починил дверь.

– Любишь выпендриваться, – говорю я, невольно улыбаясь.