Распространено заблуждение, что в средневековых войнах самое главное – армия. Ерунда это: самое главное – деньги. Нет денег – не будет и солдат. Кормить годами ораву осаждающих никто не сможет – экономика не потянет. Выражаясь современным языком, возникнет «кризис неплатежей», который закончится или самороспуском армии, или даже ее бунтом, а то и перебежкой на сторону осаждаемых.

И что тогда остается? Остается тупой лобовой штурм, потому что другого выхода больше нет. Хватаем лестницы – и в бой. Вот тогда точно возьмем. Правда, есть одно маленькое условие: штурмующих должно быть не меньше миллиона. Именно столько потребуется, чтобы засыпать неглубокий ров на перешейке своими телами, вскарабкаться на высоченные стены по длинным лестницам и трупам неудачников, под огнем крепостной артиллерии и стрелков выжечь или выломать ворота в башне, по туннелю в недрах стены, в котором их будут убивать и с боков, и сверху, добраться до замка. А там, думаю, окажутся еще одни ворота или более хитрая преграда. Практически подземный бой, в темноте, в незнакомом месте… да там все мясом завалят, а из туннеля хлынет кровавая река.

По стене идти тоже не в радость: она ниже основных укреплений, и, перекрыв там выход, можно почти безнаказанно бить интервентов сверху – своим стрелкам там работать будет неудобно. Когда ворвутся в замок, как раз полмиллиона потеряют, ну и в замке придется потерять не меньше, пока перещелкают орешки всех башен под массированным обстрелом – внутри крепость устроена так, чтобы затруднять перемещение ворвавшихся вражеских отрядов и при этом держать их под перекрестным огнем.

Заморить голодом? Хорошая идея, если у гарнизона мало припасов. Только не стоит забывать, что блокировать замок с суши в сотню раз легче, чем с воды. Парочка стругов, проскользнув к его стенам под покровом ночи, пустит насмарку трехмесячное сидение осаждающих. А денежки-то при этом будут продолжать уходить…

Ну а если нечисть пожалует? О да! Я просто мечтаю увидеть, как бурдюк делает подкопы в сплошной скале или пытается дотянуться до гребня стены. Если дотянется, то размер его должен быть с пятиэтажный дом, при всех вытекающих последствиях: такую махину земля откажется держать без капитального фундамента. Прыгуны? Да они в лепешки расшибутся, не достав и до середины стен, – повиснут на них зелеными соплями. А я при этом буду стоять наверху и поплевывать им на головы. Даже стрел не стану тратить – они внизу сами от досады передохнут.

Великие боги! Да изнуренный половым созреванием школьник, до кровавых мозолей замучивший ладони, не хочет своей учительницы по пению так, как я хочу этот замок! В нем меня ни инквизиция, ни нечисть…

Да никто в нем не достанет! Он полностью неприступен! Он просто обязан стать моим!

Хотя насчет неприступности я слегка погорячился. Чем ниже мы спускались, тем очевиднее проявлялись нехорошие следы. В замке, который я уже практически считал личной собственностью, похозяйничали какие-то вандалы. Они смогли его взять! Эти негодяи сожгли ворота на перешейке, проникли внутрь, запустили пожар во все МОИ башни. Вокруг амбразур камни почернели от копоти, крыши обвалились, лишь местами уцелел каркас обугленных балок. На территории замка огонь уничтожил несколько строений и серьезно повредил остальные.

Как это могло произойти?! Ведь у армии не было времени для серьезной осады или подготовки грамотного штурма. Остается единственный вариант: замок не защищали.

В округе, кстати, тоже не все ладно: деревни чернели пятнами пожарищ; огонь поработал над мельницами, пристанями, церквами. Край был разорен, и ни малейших следов попыток восстановления не отмечалось. Некому восстанавливать: с приходом темных жители в панике рванули к горловине Межгорья, на выходе из нее безропотно подставляя шеи под тесаки армейских мясников. Некоторые особо хитрые пытались отсидеться здесь, и до них добрались перерожденные. Те, кто сумел и это пережить, пали под мечами ворвавшихся солдат.

Еще недавно богатый и процветающий край превратился в безжизненную тень…

Я, по сути, никто – беглец и чужак с более чем сомнительным статусом и весьма вероятными печальными перспективами. Все мои мысли до этого момента сводились лишь к одному: как прожить хотя бы один день. Никакой стратегии – голая тактика и непрекращающийся бег зайца по полям. У меня ведь не было определенного будущего, зато имелось немало врагов, готовых оставить вообще без любого будущего. Бежать, спасаться, укрываться, не высовывать носа – просто выживать: вот моя неизменная задача в этом мире. Я практически не думал о другом – некогда задумываться было.

А вот теперь, созерцая Мальрок и его окрестности, начал задумываться…

Безжизненная тень некогда процветавшего края? Могила прежних жителей и ловушка для тех, кто рискнет сунуть сюда свой нос? Территория, отданная на откуп непонятной бесчеловечной силе, упорно вытесняющей людей с обжитых земель?

Я это исправлю – я непременно сделаю Мальрок своим. Пусть еще не знаю как, но сделаю. В этом мире у меня появится настоящее убежище (да еще какое!). И это будет не та жалкая бетонная нора, в которой погань прятаться любит. Если у меня все получится, то от меня потом не только нечисть прятаться начнет – вместе с ней, в одном бункере, забившись в самый укромный уголок подземного сортира, Цавус засядет, дрожа как афроамериканец, угодивший на сборище скинхедов. С такой крепостью я им всем устрою кузькину мать – достало уже зайцем бегать от примитивных аборигенов, никогда в жизни не видевших туалетной бумаги!

Еще не знаю, как я это сделаю, но сделаю… Сделаю! Человек, у которого имеется такой замок, может считать себя владельцем авианосного соединения, а ведь я на достигнутом останавливаться не стану, ведь жизнь – это всегда и везде движение, а здесь тем более.

Теперь дело за малым – Мальрок должен стать моим.

* * *

Дорога, петляя по склону, будто специально проходила таким образом, чтобы возбудить алчность моей разбушевавшейся жабы: созерцать проклятый замок равнодушно она не могла. Я рассматривал Мальрок с самых разных ракурсов, кормя ненасытное земноводное все новыми и новыми подмеченными мелочами. И ничего вокруг больше не замечал. Но все прекрасное имеет свойство заканчиваться – склон сменился равниной, и деревья огромного сада скрыли жемчужину фортификационного искусства от моих жадных глаз.

К счастью, я не окончательно спятил и отдавать приказа о немедленной вырубке мешающей взгляду флоры не стал. Даже, немного придя в себя, проявил интерес и к другим деталям пейзажа. В частности, оценил сад и пришел к выводу, что кое-какой урожай здесь собрать можно: краснели спелые вишни, среди листвы зеленели яблоки, груши, сливы и что-то похожее на мелкие персики. Птицы, зверье и насекомые, пользуясь отсутствием людей, резвились здесь без опаски, но все уничтожить не смогли. Учитывая то, что сад этот далеко не единственный, можно рассчитывать на витаминную прибавку к рациону.

За садом дорога свернула к деревне. Увы, здесь порадоваться оказалось нечему. Солдаты поработали не так тщательно, как возле горловины, но все же не поленились. От пары десятков дворов с жилыми домами и хозяйственными постройками остались лишь два сарая у околицы и каменные стены кузницы – крышу ее уничтожил огонь. Вонь разложения доказывала, что где-то рядом, возможно, остались ее жители или, что вернее, те из жителей, которые дотянули до прихода армии, – она-то их и упокоила.