Остановите ее, черт возьми.

Она вскочила на него!

Жеребец стоял абсолютно неподвижно.

Грейс наклонилась вперед, и Килмер видел, как шевелятся ее губы.

Одна минута.

Две минуты.

Три минуты.

Затем жеребец словно взорвался, несколько раз резко повернувшись и взбрыкнув, отчего Грейс моталась из стороны в сторону, как тряпичная кукла.

Затем она оказалась на земле. Жеребец взвился над ней на дыбы.

Грейс слышала, как закричала Фрэнки, когда копыта Чарли ударились о землю в нескольких дюймах от ее головы.

Она откатилась в сторону, но Чарли вновь встал на дыбы. На этот раз ближе.

Но не коснулся ее…

– Мама!

Жеребец снова взвился. Грейс метнулась в сторону, пытаясь увернуться от него.

Потом вдруг остановилась, пораженная внезапной мыслью.

Ты блефуешь. Ладно, выпусти пар. Я сделала то, что должна, а теперь ты показываешь, что тебе это не понравилось. Но не настолько, чтобы меня убить.

Краем глаза она увидела, как открываются ворота.

– Нет! Не входите. Все в порядке. – Грейс заставила себя замереть перед взвившимся на дыбы жеребцом. Боже, да она сошла с ума. Эти копыта способны в мгновение ока раскроить ей череп.

Копыта ударили о землю, и в лицо Грейс полетели комья.

Чарли сердито заржал, повернулся и галопом поскакал через загон.

Все закончилось.

Пока.

Грейс медленно встала и пошла к нему. Она чувствовала боль от падения и нервную дрожь. Не обращать внимания. Наступил решающий момент. И она не отступит, пока Чарли ее не признает.

Держись.

Две минуты вокруг загона.

Он знает, как ты устала.

И ты знаешь, как он устал.

Сквозь ветви деревьев пробивался сероватый предрассветный сумрак, и, проезжая мимо Фрэнки, Грейс видела ее бледное лицо.

Нужно было отправить дочь в постель еще несколько часов назад. Но она боялась оставить жеребца даже на минуту.

Два круга, и мы закончим, ладно?

Чарли стал набирать скорость, и Грейс на миг показалось, что он собирается протаранить ограду, как уже много раз проделывал этой ночью.

Он снова замедлил шаг.

Один круг.

От усталости у нее кружилась голова. Не горбиться. Держать спину прямо.

Пожалуйста, не артачься, Чарли. Это будет тяжело для нас обоих. Мы почти закончили. Остановимся, когда поравняемся с Фрэнки. Я слезу, и мы оба отдохнем. В следующий раз будет легче. Ты будешь знать, что я не собираюсь тебя обижать. А я буду знать, что ты не намерен обижать меня – во всяком случае, сильно. Прогулки верхом будут нечасто, но ты должен мне это позволить, когда потребуется. Поверь, так будет легче и тебе, и мне.

Бог свидетель, так надо.

Фрэнки была прямо перед ними, сидела на ограде. Грейс подняла руку и помахала ей.

Мы молодцы, Чарли.

Она соскользнула с жеребца и ухватилась за его гриву – колени у нее подогнулись.

К удивлению Грейс, Чарли не шевельнулся, пока она восстанавливала равновесие. А когда, спотыкаясь, пошла к ограде, повернулся и поскакал прочь.

Фрэнки открыла ворота и бросилась в объятия матери.

– Нужно было подождать, – прошептала она, обвиваясь вокруг Грейс, словно плющ. – Я так испугалась. Нужно было подождать…

– Нельзя ждать. – Грейс ласково погладила кудри Фрэнки. – Время пришло.

– Так долго!

– Я не могла его оставить. Завтра пришлось бы начинать сначала. – Она посмотрела на светлеющее небо. – Надо было закончить сегодня.

– Отличная работа.

Грейс вздрогнула и обернулась – перед ней стоял Марво.

– Вы так считаете?

– Просто великолепная. – В его взгляде сквозило бесстрастное одобрение. – Ты выглядишь немного потрепанной, но я поражен.

– Я вовсе не пыталась произвести на вас впечатление. Даже не знала, что вы тут.

– Пришел пару часов назад. Мои люди плоховато соображают. Не хотели меня будить. – Он улыбнулся. – Но такое шоу стоит бессонной ночи. По правде сказать, я сомневался, что ты сможешь его укротить.

– Я и не укротила. И не думаю, что кто-нибудь вообще сможет это сделать. Просто добилась взаимопонимания.

– Вполне достаточно. Ты можешь ездить на нем верхом?

Грейс кивнула.

– Если можно так выразиться. Полагаю, он позволит мне сидеть у себя на спине. Но смогу ли я указывать ему, куда идти, и будет ли он слушаться? Вряд ли.

– Даже с мундштуком?

– Я не буду пользоваться мундштуком. Я видела его рот. Того, кто пытался его объезжать, нужно пристрелить.

– Все зажило. – Марво пожал плечами. – Мне пришлось использовать все средства. Это было всего один раз. Стало ясно, что это не поможет, и жеребец скорее умрет, чем подчинится.

Сукин сын.

– Но тебе он все-таки покорился. – Он склонил голову. – Хвалю. Да и себя тоже – за то, что догадался привезти тебя сюда. Жеребцу вовсе не обязательно выполнять твои указания. Мне надо, чтобы он сам тебя вел. – Марво, прищурившись, поглядел на нее. – Ты не удивлена. Когда Килмер украл карту, вероятно, он догадался, зачем нужна Пара. Готов поклясться, он был страшно разочарован, когда обнаружил, какая она неточная.

– Удивляюсь, почему вы убеждены, что Пара приведет вас к двигателю. Это всего лишь лошади.

– Я верю в силу мести, а Бертон жаждал отомстить. Представляю его злорадство: позволить мне украсть ключ, а потом сделать так, чтобы тот сломался в замке. – Марво отвернулся. – Но я проявил терпение и буду вознагражден. Завтра отправляемся в Сахару.

– Нет. Дайте мне еще день.

Марво оглянулся.

– Тянешь время?

– Я должна быть уверена в жеребце.

Он пожал плечами.

– Один день.

– Кобылу берем?

– Разумеется. Я уже пытался их разделить, когда возил в оазис. Бесполезно. Они не выходят из загона. Вместе они по крайней мере позволяют привезти себя в пустыню.

– А жеребенок?

– Он не нужен.

– Нужен. Жеребенок еще сосунок – он заболеет без матери.

– Меня это нисколько не волнует.

– Если вы заберете жеребенка, кобыла будет нервничать, и ее состояние передастся жеребцу.