Дурачок, не успели они снова встретиться, а он уже предъявляет на нее претензии.

Не замечая его вопроса, Таня спросила:

– Этот твой компьютерщик сейчас дома?

– А где ему быть?

– Я не знаю – где. Я тебя спрашиваю, – жестко ответила Таня.

– Дома, конечно. Сейчас же выходной. Он по выходным вообще никуда не выходит.

– Он живет один?

– Конечно.

– Сколько ему лет?

– Лет двадцать.

– Учится, работает?

– Учится. А что?

Таня по-прежнему игнорировала любопытство Игоря.

– Как его звать?

– Герка. Герман.

– А дальше?

– Титов, кажется.

– Герман Титов, – усмехнулась Таня. – Красиво. Космонавт!

– Да-да, – угодливо сказал Гарик, – его все так и звали – Космонавтом.

Оксана сняла трубку местного телефона. Это был не Барсинский.

– Оксана Ивановна, принести вам кофе? раздался веселый голос секретарши Барсинского Наташи. Подобный звонок – от секретаря начальнику – был вопиющим нарушением субординации. Но, во-первых, была суббота – день, когда служебный этикет слегка смазывался, а, во-вторых, – Оксана поняла это по голосу – Наташу что-то распирало.

– Приноси, конечно, – улыбнулась в трубку Оксана.

Их взаимоотношения с Наташей претерпели сложную эволюцию. Сперва, когда Оксана только пришла в «Бард инвестмент», они с секретаршей Большого Босса, благодаря стараниям Оксаны, стали подругами – настолько близкими, насколько это вообще возможно между двумя молодыми красивыми женщинами, причем занимающими Разные ступени в служебной иерархии. Затем, когда Оксана сделалась любовницей Барсинского – вроде бы заняв место Наташи! – та резко охладела к Оксане и еле здоровалась с ней. Теперь же отношения вновь выровнялись. Оксана подозревала, что Барсинский по-прежнему продолжает время от времени пользовать Наташу. Кроме того, Наташа недавно переехала в новую двухкомнатную квартиру в центре, а на работу стала ездить на новеньком «Фольксвагене-Поло». Оксана подозревала, что это своего рода отступные, полученные ею от Барсинского.

Наташа, улыбаясь, внесла поднос с кофе и печеньем. Оксана встала из-за стола и сделала приглашающий жест к журнальному столику красного дерева, стоящему в углу. Наташа поставила на столик поднос.

– Садись, подымим, – Оксана указала на роскошное кожаное кресло у столика.

– Ой, да неудобно – вдруг Би-Би что понадобится.

– Садись-садись. В приемной дежурная девочка есть. А если ты ему сильно понадобишься – он тебя и здесь найдет.

– Или – вас, – парировала Наташа.

Обе женщины прекрасно поняли, что каждая имеет в виду, и расхохотались.

Наташа уселась в кресло.

Оксана достала пачку «Парламента» и неумело раскурила сигарету.

Наташа последовала ее примеру. Ей не терпелось что-то рассказать Оксане.

– Представляете, Оксана Иванна, – начала Наташа.

– На «ты», – перебила ее Оксана.

– Да. Представляешь, Ксюша, где я сейчас была?

– Где же? – улыбнулась Оксана.

– Меня проверяли на детекторе лжи! – выпалила Наташа.

– О! – воскликнула Оксана. Внутри у нее похолодело.

– Представляешь, повезли куда-то к черту на кулички. Такая комнатка, типа больничной. Раздели, уложили. Понаставили всюду – на лоб, на шею, на руки – датчиков всяких. И давай спрашивать! И что я ела на завтрак, и любила ли я отца… А главное, – Наташа округлила глаза, – передавала ли я кому-нибудь информацию о Би-Би, встречалась ли я с каким-то журналистом, записывала ли я на дискету какой-то «багз»…

Оксана сидела ни жива ни мертва.

– В общем, я так поняла, – продолжала Наташа, – что кто-то нашего Би-Би подставил. Кто-то из своих. Наверное, какую-то информацию о нем куда-то передал. Что-то из его компьютера. И они теперь – всех на фирме проверяют.

У Оксаны закружилась голова. «Наташа не просто так ко мне пришла, – пронеслось у нее в голове. – Она хочет посмотреть на мою реакцию. Держись. Не выдай себя ничем. Надо что-нибудь сказать. Что-нибудь нейтральное».

– Ну, ты во всем призналась? – спросила Оксана.

Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали слегка насмешливо. Однако она не узнала своего голоса. Bo рту пересохло. Язык прилипал к гортани. "Спокойно!

– прикрикнула Оксана на саму себя. – Возьми себя в руки!".

– Что ты! – испуганно воскликнула Наташа. Она приняла слова Оксаны за чистую монету. Наташа – при своем роскошном теле – была начисто лишена чувства юмора.

– Ну, детектор лжи – не самое страшное сказала Оксана. Она отчаянно пыталась овладеть собой и говорить легко – как она говорила бы в этой ситуации, когда бы была ни в чем не виновата; – Главное, что тебя, Наташенька, не пытали.

– Так бы я им и далась!

Оксана загасила сигарету – может, это от нее так отчаянно сохнет во рту?

Ей захотелось промочить горло, но она испугалась, что руки у нее дрожат, и она расплещет кофе. Она взяла одной рукой блюдце, другой – чашку.

Так, наверно, дрожь будет незаметна. Поднесла кофе к губам. Хлебнула. Поставила чашку на блюдце. Чашка предательски задрожала. "Сейчас Наташа спросит:

– Что с тобой, Оксаночка?"

Наташа не спросила. Просто чуть внимательней, чем обычно, посмотрела на Оксану. Или ей это показалось?

В дверь заглянула испуганная подменная секретарша Леночка:

– Извините, Оксана Ивановна. Наталья Владимировна, вас к себе срочно просит Борис Сергеевич!

Наташа вскочила и бросилась к двери. Оксана видела, как удаляется ее глупое, лживое, длинное тело – одни ноги метр двадцать! – и остро позавидовала Наташе. Та могла быть спокойной. И она смогла идти к Борису, спокойно сияя своими честными глазами. О, боже! Что же я наделала!

Оставшись одна, Оксана в панике бросилась к телефону. Надо предупредить Велихова!

Нет, звонить нельзя. Ее телефоны наверняка прослушиваются.

А может, они уже вышли на Велихова?

Может, догадались, кто он – ей?

И Барсинский давным-давно все понял? И просто играет с ними, как кошка с мышкой? Ждет момента, чтобы схватить их обоих?

Отвратительное сосущее чувство страха закружило ей голову. Оксане показалось, что ее сейчас вырвет. Она бросилась в комнату отдыха.

Что делать? Что же ей теперь делать?

* * *

Павел приехал за рулем какой-то раздолбанной ржавой «шестерки» ровно через семнадцать с половиной минут.