Жак нетерпеливо вздохнул:

– Неужели забыл, какой скандал устроил? Бросил невесту у алтаря, присвоил её приданое…

Гарри не соизволил даже притвориться виноватым. Просто махнул рукой:

– Ничего, всё уже улеглось. Габриэл ведь женился на Талии.

Жак устало закатил глаза. Гарри всерьёз верил, что умный старший брат, как обычно, всё уладил.

– И как же ты намерен объяснить его загадочное исчезновение?

Совершенно закономерный, разумный вопрос поставил Гарри в тупик. Впрочем, как и любой опытный прохвост, он за пару секунд состряпал готовый ответ.

– Слугам Габриэла наверняка известно, что Талию похитили вы и брат отправился во Францию вызволять жену, – проговорил Гарри. – Ничего и говорить не надо – все решат, что Габриэл до сих пор её не нашёл. Или угодил в руки врага.

– И тогда по моему следу пустят всех британских солдат во Франции, – покачал головой Жак. – Ну уж нет, благодарю покорно.

Гарри досадливо поморщился. Как Жак и предполагал, его судьба не волновала «союзника» ни в малейшей степени.

– Тогда скажу, что они с Талией вернулись и сразу уехали в шотландское имение, прийти в себя после пережитого.

– И взяли с собой лорда Ротуэлла в качестве дуэньи? – фыркнул Жак.

Гарри нетерпеливо вздохнул, гадая, что бы ещё предложить. Не будь Жак так хорошо знаком с этом эгоистичным пустозвоном, решил бы, что Гарри и вправду небезразлично, что станется с братом.

– Можно же что-нибудь придумать. Обществу много не надо.

– Не хочу рисковать нашей миссией. Могут возникнуть подозрения, а тебе и так уже не доверяют. – Жак невесело усмехнулся. – И вообще, в качестве графа Эшкомбского ты принесёшь намного больше пользы, чем будучи беспутным младшим сыном.

Гарри снова начал метаться из угла в угол – челюсти плотно сжаты, по худому лицу градом стекает пот.

– Чёрт возьми, не нужен мне этот титул, – прорычал Гарри.

– Шутить изволишь? – Прищурившись, Жак следил за метаниями Гарри. – Да ты же всю жизнь ему завидовал.

– Признаюсь, меня и правда задевало, что на фоне безупречного братца меня никто не замечает, но это ещё не значит, будто я стремлюсь занять его место, – пробормотал Гарри. – И тем более не желаю Габриэлу смерти.

Жак с отвращением фыркнул:

– Звучит весьма убедительно. Может, я даже поверил бы, если б не слышал столько раз твоё пьяное хвастовство.

Гарри внезапно застыл, лицо его приняло испуганное выражение. И было с чего. Любой, кому приходилось проводить вечер в обществе Гарри, вынужден был выслушивать утомительные жалобы, насколько несправедливо обходятся с ним люди в целом и старший брат в частности.

– Какое ещё хвастовство?

– Говорил, что такой унылый педант недостоин титула графа Эшкомбского и, вообще, Габриэла надо было ещё при рождении утопить, – саркастичным тоном процитировал Жак. – Зато ты подходишь на эту роль намного больше, просто судьба сыграла жестокую шутку…

– Пьяный и не такое ляпнет, – возразил Гарри. Лицо его жалобно сморщилось.

– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

– Нет. Я не хочу. – Гарри потянул за смятый галстук, словно тот душил его. – Ты просишь слишком многого.

– Я не прошу, Гарри, – поправил Жак вкрадчивым тоном. – Просто ставлю тебя в известность о своих намерениях.

Пришедший в страшное волнение Гарри с трудом сглотнул.

– Ты же не сможешь заставить меня силой, – выпалил он. – Убьёшь Габриэла – не поеду в Англию!

Жак только хмыкнул.

– Вижу, ты не готов всенародно покаяться в своих грехах. Хотя подобная угроза заставила бы меня изменить планы, ведь это спутало бы все карты. Однако в таком случае тебе пришлось бы держать ответ за свои преступления. – Глаза Гарри помутились от страха. Жак был доволен – кажется, поставил болвана на место. – А для этого ты всегда был слишком труслив.

– Говори что хочешь, не буду я графом Эшкомбским, – предупредил Гарри, но его слова звучали не как угроза, а как нытьё маленького ребёнка.

Жак приблизился к Гарри и, схватив того за грудки, испепелил суровым взглядом:

– Берегись, mon ami, как только перестанешь быть мне полезен, мигом пулю в тебя всажу. – Жак улыбнулся, слушая сдавленное, прерывистое дыхание Гарри. – С удовольствием избавлю мир от такого никчёмного типа.

Бледные глаза сверкнули ненавистью.

– Будь ты проклят.

Жак оттолкнул Гарри к двери. Неприятный разговор ему надоел.

– Иди, гуляй по притонам, пока настоящие мужчины занимаются делом, – распорядился Жак. – Позову, когда понадобишься. – Жак дождался, пока Гарри доковыляет до порога. – И вот ещё что… – окликнул он.

Опершись о косяк, Гарри обернулся и бросил на Жака исполненный злобы взгляд.

– Что?

– Далеко не уходи.

Гарри вздрогнул, будто получил оплеуху.

– Ограничиваешь мою свободу?

– Кале окружён французскими солдатами, жаждущими английской крови, – ухмыльнулся Жак. – Нужно быть дураком, чтобы рисковать.

Дождавшись, когда за Гарри захлопнется входная дверь особняка, Жак с тяжёлым вздохом покинул кабинет.

Он собирался вернуться в библиотеку и покончить с неприятным делом, которое его там ожидало. Нужно спешить, лорд Ротуэлл вот-вот придёт в себя. Следует действовать быстро, иначе могут возникнуть осложнения.

Чем скорее Жак избавится от свидетелей, тем раньше Гарри возвратится в Лондон и разузнает, что затевает британское командование.

Однако ноги отчего-то не слушались и понесли Жака вовсе не на первый этаж, а в личные покои.

Впрочем, весьма предусмотрительное поведение, твердил себе Жак, пытаясь найти подобной вольности оправдание. Нужно проверить, надёжно ли заперта дверь в спальню. Хуже всего, если Талия каким-то образом сумеет выйти и станет свидетельницей расправы над мужем.

Ей и без того тяжело придётся, ведь бедняжка вот-вот станет вдовой.

Однако от удручающих мыслей о реакции Талии Жака отвлекло громкое хлопанье ящиков за дверью спальни напротив.

Нахмурившись, Жак заглянул в комнату и увидел, как София с атласным платьем в руках стремительными шагами пересекает пространство между гардеробом из вишнёвого дерева и кроватью с пологом, на которой лежал саквояж. Туда София и метнула наряд.

Рассудив, что опасно врываться к разъярённой женщине, под рукой у которой целый арсенал хрустальных флакончиков с духами и массивных серебряных подсвечников, Жак осторожно прислонился к косяку.

– Недовольны отведёнными вам покоями?