– Куда твоей душе угодно. Машину поставишь на какой-нибудь охраняемой платной автостоянке и позвонишь нашему диспетчеру, чтобы мы знали, где она находится. Все снаряжение и оружие оставь там. Ее заберут люди из бригады наружного наблюдения. После этого ты свободен.

– Есть еще что-нибудь?

– Один из сотрудников будет вести наблюдение за пульсаром Браунлоу и предупредит тебя. Однако он уйдет сразу после прибытия пульсара, и дальше тебе придется действовать в одиночку. Впрочем, насколько я тебя знаю, это как раз в твоем духе. Ты всегда любил играть в одинокого волка. О патрулях полиции и детективах службы безопасности тебе придется позаботиться самому, но никаких жертв. Стрельба на поражение по любым объектам, кроме твоих жертв, строжайше запрещена. – Сэр Найджел посмотрел на меня так, словно я только что плюнул на его ковер, и добавил: – И никакой самодеятельности, Бен. Ты понял меня? Никакой самодеятельности.

– Действовать строго по утвержденному начальством плану? – ехидно спросил я.

– Шутник, – проворчал сэр Найджел. – Ладно, импровизировать по ходу действия разрешаю, но никаких лишних жертв! Ты понял меня, Роджерс?

– Так точно! – отчеканил я.

– Ну и молодец. – Лысый Дьявол посмотрел куда-то поверх моей головы с задумчивым видом. Видимо, прикидывал возможный исход операции, полностью отданной мне на откуп. Мне уже не один десяток раз приходилось самому планировать операции и не раз приходилось менять план действий в процессе их проведения, однако еще никогда в подобных операциях не было задействовано так мало сотрудников и так много жертв. Главное, эти жертвы находятся в красной зоне заражения и уже через день или два начнут сеять вокруг себя смертоносную заразу. Один-единственный промах, и новый Великий Мор начнется уже через несколько дней. И никто не спасет мир от этого, просто не успеет спасти, убрав больных до перехода вируса в Дельта-состояние, потому что все остальные сотрудники класса А заняты на других заданиях, а у меня, судя по всему, в случае промаха второго шанса не будет. Если я промахнусь, мне лучше будет сразу пустить себе пулю в лоб, чем дожидаться окончания этого представления.

– Это все, или есть еще какие-нибудь сюрпризы? – спросил я, выведя сэра Найджела из его задумчивости.

– Почти. Завтра в 11.00 ты должен быть в моем кабинете, чтобы отчитаться о выполнении операции.

– Хорошо.

– И еще. Постарайся не промахнуться. Слишком много поставлено на карту, – сказал Лысый Дьявол, и впервые каменный бастион его обычной невозмутимости треснул, и наружу вырвались обычные человеческие усталость и беспокойство. – Сделай все, что в твоих силах, но убери их!

– Конечно, Найдж, – твердо ответил я. – Я не промахнусь.

– Все, можешь идти, – сказал шеф, взяв себя в руки и вновь превратившись в каменного идола.

– Да, Найдж, – сказал я и, медленно встав из кресла, пошел к выходу.

– Желаю удачи, – сказал мне вслед мой шеф.

Вместо ответа я отсалютовал ему двумя пальцами и вышел из кабинета. Мне еще надо было надеть свое обмундирование, в последний раз проверить оружие и подняться на крышу здания, где меня ждет служебный пульсар с водителем, чтобы отвезти меня к месту работы.

Закрыты будут милосердья двери,

И воин грубый и жестокосердный,

Чья совесть все вмещает, словно ад,

Руке своей кровавой даст свободу.

Уильям Шекспир. «Генрих V»

У нас нет места тем, кто привык проигрывать. Нам нужны крепкие ребята, которые идут, куда им укажут, и всегда побеждают.

Адмирал Джон Ингрем

Ночная тьма, изредка разрываемая светом уличных фонарей, наступала на улицы, поглощая дома и деревья. Небо заволокло свинцовыми тучами, и оно казалось от этого еще темнее. Вновь начал накрапывать мелкий дождь, и я поднял воротник пальто, чтобы защититься от его холодных капель. В такой вечер хочется посидеть в удобном кресле со стаканом горячего пунша в одной руке и какой-нибудь книгой в другой. Если бы не работа, я бы так и сделал.

Наушник радиопередатчика бипнул у меня в ухе.

– Рок на связи, – сказал я. Это был мой позывной на сегодня.

– Говорит Зоркий глаз.

– Выкладывай, что там у тебя.

– Они только что взлетели и будут у тебя через десять-двенадцать минут. Машина будет ждать в условленном месте в квадрате С-3.

– Сообщение принято, – ответил я. Стояние в темноте на ветру под дождем действовало мне на нервы, и я сказал Зоркому глазу в нарушение правил: – А холодно сегодня.

– Конец связи, – оборвал меня мой собеседник и отключился прежде, чем я успел что-либо сказать.

Было уже половина девятого вечера, я ждал их уже почти двадцать минут. Пора было выходить на место работы. Оно находилось неподалеку от дома, там, где должны приземляться пульсары, которым запрещалось на небольшой высоте пролетать рядом со зданиями. Именно здесь должен будет через десять-двенадцать минут приземлиться пульсар Браунлоу.

Кто-то стоял сбоку от уличного фонаря прямо на посадочной площадке для пульсаров. Мне были видны короткие вспышки сигареты и голова, поворачивающаяся то в одну сторону, то в другую. Я достал сигарету и направился в сторону этого человека. Он мог помешать осуществлению моего плана, и его надо было убрать с моей дороги любой ценой, кроме, конечно, откровенного убийства. Я мог убить его, только защищаясь, а он пока не собирался ни на кого нападать. Впрочем, даже убей я его, защищая свою жизнь, я все равно буду иметь крупные неприятности. Правда, у меня был ультразвуковой разрядник и хорошо натренированные руки. Этого будет достаточно, чтобы убрать его в случае надобности с дороги, не убивая.

– У вас огоньку не найдется? – спросил я, подойдя к нему.

– Найдется, – ответил незнакомец со светлыми волосами и усами, с длинным носом и цепким взглядом. На вид ему было не больше двадцати пяти. Он внимательно изучал меня, держа правую руку в кармане куртки.

«Твердый орешек, ну да ничего, как-нибудь разгрызем», – подумал я и прошел под фонарем, чтобы усатый смог получше меня рассмотреть. Все равно в случае опознания он не сможет меня узнать, потому что воротник плаща скрывает все ниже рта, а верхнюю часть лица я загримировал на всякий непредвиденный случай.

Поскольку бесцветный, не смывающийся водой крем на лице и седой парик старили меня лет на пятнадцать-двадцать, усатый не счел меня опасным противником и вытащил из кармана зажигалку. Его движения напомнили мне Альберта Слейда.

Я прикурил и остановился в метре от нежелательного кандидата в свидетели, размышляя, что с ним делать. Однако удача сегодня явно была на моей стороне, потому что курильщик сам заговорил со мной, дав тем самым шанс спровадить его.