Почему же тогда мне так больно смотреть на его спину и осознавать, что это именно я все испортила?

Но увы, унижаться и тем более извиняться, о чем-то просить, пояснять, пытаться вывернуть свои слова иначе, не стала. Так же, как и он, отвернулась на другой бок и закрыла глаза.

Усталость и бессонная ночь сделали свое дело. Я просто уснула, позабыв обо всем на свете. И даже о произошедшем постыдном событии, прочно врезавшимся в моей памяти на долгие и долгие годы.

Тронная зала королевского замка со сводчатым потолком продолговатой овальной формы, если не сказать и вовсе вытянутой, узкой, была освещена тысячами свечей в подсвечниках, висящих под потолком, и ко всему прочему сейчас была полна народа из числа людей и нелюдей.

Даже послы вампиров и лусканцев, а еще болотных ведьм, заняли положенные им места, чтобы наблюдать за происходящим с немалой толикой интереса.

В центре зала стояли сразу несколько клеток, в которых сидели скованные от шеи до самых ног узницы. Войдя наконец в залу, король Истмарка, Хеймиль в этот раз шел под руку с женщиной средних лет. Её светлые, пшеничного цвета, волосы были заплетены в тугую косу, а черничной расцветки платье, плотное, отороченное мехом на вороте, поблескивало в ярком свете множества свечей.

Селия меж тем, потеряв право называться первой фавориткой короля, стояла возле скамьи из первого ряда и скрипела зубами, недовольно наблюдая за происходящим. Её скрюченные пальцы то и дело шевелились. Однако магию она не применяла, иначе надзорники, присутствующие здесь и не попавшие под её влияние, мигом лишили бы ведьму всего магического запаса. А если бы не они, то стражники, стоящие по бокам у каждого столба, возможно, даже сняли голову с плеч, едва учуяв опасность для правителя Истмарка. Если, конечно, вперед не убьет личная королевская стража, в простонародье называемая четверкой братьев бородачей.

Дойдя до трона, Хеймиль Мудрый, мужчина средних лет с добродушным на вид лицом и рыжими волосами, как и бородой, ныне аккуратно остриженной вокруг рта и на скулах, остановился. Поправил плащ и сел, дав знак садиться и остальным. Королевские стражи тот же миг стали по бокам от трона. Один из них вместо привычного оружия держал золотой кубок, полный прозрачной водой до самых краев.

Карие глаза монарха тем временем переместились в сторону главного ловчего, сейчас стоящего при полном параде, в латных доспехах. Рядом с ним возвышался директор Академии Нежити, Кирхард Осберн, потому как был вынужден отчитаться о беспорядках некрогородка, а еще, как ни странно, артефактор, Алод Шеннод, освобожденный и переодетый, как подобает случаю, в сапоги галифе, черные штаны, классический фрак в тон, белоснежную рубашку с жабо и шелковый шейный платок. Но вопреки внешнему виду лицо его хмурилось. Казалось, артефактор желал и вовсе покинуть нынешнюю компанию, чтобы не видеть никого из здесь присутствующих.

Однако его сдерживало только одно. Среди заключенных в клетке сидела его любимая, ради которой Алод и ввязался во всю эту авантюру. А еще Шеннод постоянно окидывал взглядом зал, пытаясь найти свою дочь, которая должна быть где-то в замке, как ему и рассказал при освобождении Келрик.

— То есть ты, Лузанна, утверждаешь, что ковен здесь ни при чем? — Хеймиль обратился к послу из Кааргды без предисловий. Его добродушный голос никого не ввел в заблуждение. С такой же интонацией правитель Истмарка мог отдать приказ о повешенье, если того требовали правила и законы королевства. Но, он не был жесток, без особой на то причины, поэтому исполнение приговора чаще всего происходило только после всесторонних слушаний, которые Хеймиль и решил устроить, чтобы доискаться правды в нелегком деле, а именно «подковёрной войне», которую устроил ему ковен. По сути, монарху осталось только узнать, участвовали ли при этом другие соседи, или же стояли в сторонке и лишь наблюдали за исходом.

Надменная на вид старушка с паутинкой седых волос на блестящей, морщинистой лысине и мутными, казалось, невидящими глазами, услышав вопрос монарха, нехотя поднялась с лавочки во втором ряду. Находилась она по левую сторону от трона.

Вместо ответа, ведьма лишь отрицательно помотала головой.

Королевские артефакты, заговоренные камни, которыми был усеян трон, при этом показали, что Лузанна не соврала, — сидящие женщины в клетках уже давно простившиеся с жизнью и бровью не повели. Никто из присутствующих и виду не подал, что не согласен таким ответом, никто кроме артефактора. Но он предпочел не гневать судьбу и попросту промолчал.

Увидев его реакцию, Хеймиль нахмурился. Отмечая для себя независимое поведение Алода.

— Что ж, послушаем, что скажет нам первый королевский ловчий, — меланхолично произнес правитель Истмарка. Хоть и по внешнему виду было не видать, но монарх сейчас испытывал крайнюю степень раздражения, потому как шансы заставить ковен или же ведьм признаться в своих делах был крайне мал. И тот факт, что чаша Трарка могла помочь болотным избавиться от частицы их праматери, не сильно помогал в этом вопросе, формально, после процедуры женщины потеряют часть силы и, соответственно, принадлежность к ковену, поэтому их показания мало кого убедят. Нужен доброволец из их числа, который бы сам рассказал детали, а еще ответил на вопрос, участвовали ли Лускания и Дитрия в планах болотных, или же придерживались политики невмешательства?

— Мой король, — Келрик кивнул и стал пересказывать результаты ночных и дневных происшествий по всему городу. — Задержаны три дюжины оборотней и чуть более того женщин, принадлежащих к культу Великих сестер, все здесь. — Он кивнул в сторону клеток, в которых сидели скованные женщины в белых балахонах, кто — как.

— Смею заметить, что болотные не имеют никакого отношения к культу, — проскрипела Лузанна. Но Микта её перебила, перехватив слово:

— Что же ты, старая карга, обвешалась амулетами, как праздничное дерево?

— Да как ты смеешь! — Селия вскочила с сидения и ненавидящим взором уставилась прямо на новую фаворитку короля.

— А вы разденьте её и допросите по-новому, — предложила Микта, обращаясь к Хеймилю. — Вон, даже с такого расстояния чую бусы привиральные, да пару амулетиков, внушающих доверие. Не представляю даже, и как ваши маги не учуяли магию?

— Действительно, — согласился Кирхард, добавив весу словам Микты. — Более того, от самой Селии веет еще какими-то чарами.

— Духи, это просто духи… — смутилась вдруг бывшая фаворитка короля, выхватив из кармана платья веер, блеснувший драгоценными камнями.

— Афродизиак это, ваше величество, — встрял в разговор Алод, — кивнув в сторону Селии. — Это она управляет культом Великих сестер, напрямую связываясь с Нешзрагатмой через зеркальце, которое у неё в правом кармане. Скажи же, Вардия.

— Да, это так, ваше величество, — подала голос ведьма из клетки, к которой обратились. — Мы все здесь болотные ведьмы, которые прошли инициацию во время ритуала посвящения в Великие сестры.