Сторонники сближения любой ценой с «цивилизованным Западом» исходили и исходят из того, что альтернативой этому в сложившихся условиях является неизбежное сползание к конфронтации. Это не так. Россия может и должна стремиться к равноправным партнерским отношениям со всеми, искать и находить поля совпадающих интересов, «вспахивать» такие поля с другими. А там, где они не совпадают – этого исключать, как показывает жизнь, нельзя, – стремиться найти такие решения, которые, с одной стороны, обеспечивают жизненно важные для России интересы и – с другой – не приводят к соскальзыванию к конфронтации. Очевидно, в этом и заключается диалектика внешней политики Российской Федерации в период после холодной войны. Если поля совпадающих интересов игнорируются – это в лучшем случае вновь холодная война.

Были – они остаются и по настоящее время – те, кто считал, что нынешней России вообще не по плечу активная внешняя политика. Нужно, дескать, полностью переключиться на внутренние дела, подтянуть экономику, провести военную реформу и лишь затем проявить себя во внешнеполитической области в качестве одного из основных игроков на международной арене. Такая точка зрения не выдерживает критики. Прежде всего потому, что без активной внешней политики России трудно, если вообще возможно, осуществлять кардинальные внутренние преобразования, сохранить свою территориальную целостность. России далеко не безразлично, каким образом и в каком качестве она, открыв экономику, войдет в мировое хозяйство – дискриминируемым сырьевым придатком или его равноправным участником. Ответ на этот вопрос также во многом относится к функции внешней политики.

После окончания конфронтационного периода на глобальном уровне не исчезла задача поддержания безопасности России и стабильности, особенно в окружающих ее регионах.

Наконец, как говорится, «свято место пусто не бывает». Трудно поверить в то, что, уйдя из активной внешней политики, Россия сохранит за собой возможность вернуться в нее в том же качестве великой державы, не потеряв инерции, не сдав свои с таким трудом завоеванные позиции на международной арене. Внешняя политика не терпит «вакуума». Возникшая пустота после ухода с первых ролей какого-либо государства вскоре заполняется другим или другими.

А если Россия сохраняется на международной арене в качестве одного из основных субъектов, то ей следует проводить многовекторную политику. Как говорится, действовать по всем азимутам. Это и США, и Европа, и Китай, и Япония, и Индия, и Ближний Восток, и Азиатско-Тихоокеанский регион, и Латинская Америка, и Африка.

Хватит ли сил? Конечно, трудно использовать в общем-то ограниченные возможности на всех направлениях. Но если все-таки учесть объективно накопленное политическое влияние, особое геополитическое положение, вхождение на первых ролях в мировой ядерный клуб, статус постоянного члена Совета Безопасности ООН, потенциальные экономические возможности, далеко продвинутое военное производство, создающее надежные условия для военно-технического сотрудничества с многочисленными зарубежными партнерами, огромный интеллектуальный и научно-технический потенциал, то можно с уверенностью сказать, что многовекторная внешняя политика России имеет под собой необходимую основу.

Еще одним стимулом к ее проведению является бесспорное нежелание преобладающего числа государств согласиться с миропорядком, определяемым одной державой. Я это прочувствовал во время поездок не только в арабские страны, но и в Израиль, не только на Кубу, но и в Бразилию, Аргентину, страны Центральной Америки. В руководстве Венесуэлы – страны, которая вышла на первое место в североамериканском импорте нефти, Мексики, тысячными узами связанной с экономикой США, мне откровенно говорили, что хотят активизации внешней политики России для того, чтобы «сбалансировать» негативные результаты тенденции развития к однополюсному миру.

В конце концов, может ли такое государство, с таким потенциалом, как Россия, игнорировать растущую взаимозависимость сегодняшнего мира, взаимопереплетение многих интересов?

Диверсификация внешних связей России в совокупности с ее активной внешнеполитической ролью имеет большое значение и для нее самой, и для сохранения и укрепления международной стабильности и безопасности. Отход от идеологического противостояния и прекращение блоковой конфронтации стали отправным моментом продвижения к устройству стабильного и предсказуемого мира на глобальном уровне. Но при всем своем историческом значении это автоматически не привело к ликвидации зон межэтнических региональных конфликтов – более того, они расширились. Повсеместный шок вызвал взлет волны терроризма, уже происходит распространение оружия массового поражения. И все это обозначилось в период переходный – на смену «баланса сил», на котором основывался миропорядок во время холодной войны, еще не пришло равноправное партнерство. Способность мирового сообщества преодолеть новые опасности, угрозы и вызовы постконфронтационного периода непосредственно зависит от того, как в этот переходный период могут складываться межгосударственные отношения, особенно между теми странами, которые играют главные роли на мировой арене.

Чрезвычайно важно наличие по крайней мере двух условий для перехода к новому миропорядку.

Первое. Нельзя допустить, чтобы вместо старых фронтов противостояния появились новые разделительные линии. Это требование, как представляется, полностью оправдывает негативную позицию в отношении расширения НАТО на пространство бывшего и уже распавшегося Варшавского договора и попыток превратить Североатлантический альянс – далеко не универсальный по своему составу – в ось новой мировой системы. К чему это может привести – показала кровавая операция НАТО против Югославии, осуществленная и без санкции Совета Безопасности ООН, и за пределами стран, входящих в НАТО, и не имевшая ничего общего с целью обеспечения безопасности государств, участвующих в союзе.

Угроза новых разделительных линий проявляется не в одной Европе. Вполне понятная, например, нетерпимость к экстремизму ряда исламских групп и течений не может перерастать в тенденцию зачислять чуть ли не весь мусульманский мир в стан противников современной цивилизации.

Слов нет, необходимо решительно противодействовать экстремистским и террористическим силам. Особенно опасно, когда они пользуются государственной поддержкой, и нужно сделать все, чтобы ни одно государство ее не оказывало – этому нет оправданий. Очевидно, даже назрела необходимость разработки в рамках ООН универсальной, охватывающей все государства конвенции, по которой лица, занимающиеся террористической деятельностью, должны быть лишены права политического убежища где бы то ни было. Однако никакие санкции не должны быть ни средством наказания народов, ни орудием свержения правительств. История уже показала контрпродуктивность силовых приемов, применяемых с целью подавления неугодных режимов, – вне зависимости от того, поддерживают они на деле деструктивные тенденции в международных делах или нет. Куда более эффективно приближать «свет в конце тоннеля».

Второе условие продвижения к новому миропорядку – это скоординированное на деле – а для этого нужны эффективные механизмы – равноправное взаимодействие и сотрудничество международного сообщества для того, чтобы отвести от мира далеко не иллюзорные угрозы сегодняшнего дня.