— Итак, до вечера, — повторил Раэль Межане и, сделав знак Никлину, направился к двери.

— Постойте, подвижник-маршал, — остановила его Софарита. — Обещайте мне, что ни вы, ни ваши люди не причинят зла Межане и ее людям.

— Ты хочешь, чтобы я поклялся? Чем же?

— Поклянитесь душой своей дочери Криссы.

— Клянусь, — побелев, произнес Раэль и вышел, — Его клятве можно верить? — спросила Межана.

— Да, хотя он будет всячески стараться обойти ее.

— Так я и думала.

— А теперь и ты поклянись мне в том же, — сказала Софарита. — Вы не должны больше нападать на аватаров.

Твой час настал, Межана, — прояви же великодушие и не думай больше о мести.

— Хорошо, — сказала женщина. — Клянусь. А теперь мне пора.

— Боюсь, что я больше не в чести у своих родичей, — сказал Ро Софарите, когда она ушла. — Раэль не пригласил меня сопровождать его, и не думаю, что он возьмет меня в новый Совет. Что-то не так? — спросил он, видя задумчивость Софариты.

— Раэль считает, что этот союз долго не продержится. Он возлагает надежды на новую пирамиду Ану и замышляет снова захватить власть, когда она будет достроена. Что до Межаны, она мечтает вытащить аватаров из их роскошных домов и перерезать всех до единого. Трудно измерить глубину их ненависти и предубеждений.

— Почему ты не сделаешь их другими, как сделала меня?

— Тогда их сторонники перестанут видеть в них вождей.

Люди потому и следуют за ними, что они отражают взгляды своих приверженцев. Давайте-ка выйдем в сад и подышим свежим воздухом.

Талабан прошел отличную выучку. Он умел читать карты, командовать людьми, плавать по морям и мгновенно принимать тактические решения. Но ничто в двухсотлетней жизни капитана не подготовило его к встрече с Софаритой. Талабана как громом поразило.

Когда они с Пробным Камнем подъехали к дому Ро, все еще было хорошо. Это случилось как раз в ту минуту, когда вышли Раэль и Никлин. Подвижник-маршал отвел Талабана в сторону.

— Будь осторожен с тем, что говоришь и думаешь, Талабан.

Она очень сильна и, кажется, способна читать чужие мысли.

— Ей по-прежнему грозит смертный приговор?

— Нет. В Совете у нас перемены. Будь там вечером, в девятнадцатом часу. Ты заменишь подвижника Ро.

— Ас ним что стряслось?

— Она его околдовала, Талабан. Смотри, как бы и с тобой не случилось того же. — И подвижник»— маршал зашагал к своему экипажу.

В доме Талабана и Пробного Камня встретил сам хозяин.

Талабан никогда еще не видел его таким спокойным и дружелюбным.

— Добро пожаловать, друзья мои. Идемте, дама ждет.

Женщина сидела на диване в садовой комнате. Талабан встретился с ней взглядом и дрогнул. Бархатные карие глаза с желтыми искорками, длинные темные волосы, золотистая кожа.

Он смотрел на всю эту красоту, и мысли у него путались.

— Здравствуй, Талабан, — сказала она.

— Талабан, — пробормотал он совершенно невпопад — ведь она уже знала его имя. Шагнув к ней, он споткнулся о ковер и чуть не упал.

— Рада видеть тебя снова. Пробный Камень, — улыбнулась она.

Анаджо молча поклонился в ответ.

Ее улыбка пронзила Талабана, словно копье. Вот оно, началось, подумал он. Раэль предупреждал. Околдовывает!

— Зачем вы хотели… зачем вы послали за нами? — промямлил он и сам на себя разозлился. Ни разу прежде он не был таким косноязычным и чувствовал себя полным дураком.

— Меня зовут Софарита, и нам необходимо было встретиться. Мы оба говорили с Одноглазым Лисом и оба знаем, что жестокий враг должен быть побежден. — Она рассказала ему об Алмее, живом кристалле, описала ужасы, ожидающие мир в случае победы алмеков, и передала свой разговор с Раэлем и Межаной. Капитан пытался сосредоточиться, но мысли его по-прежнему блуждали. Как красиво очерчены ее шея и плечи — и как мило шевелятся губы, полные, мягкие и блестящие…

— Ты не в себе, капитан? — внезапно спросила она.

— Я? Нет, все хорошо. Вы хотите околдовать меня, госпожа?

— Если я это и делаю, то ненамеренно, — холодно отрезала она.

Пробный Камень хмыкнул, и этот звук отрезвил Талабана, точно ключевая вода.

— Обычно я не столь глуп. Прошу меня извинить.

— Тебе не за что извиняться, Талабан. Но скажи: разве подобный поворот событий не удивляет тебя? Какого ты мнения о новом союзе с вагарами?

— Сам не знаю, — искренне ответил он. — Уж слишком неожиданно это произошло. — Он посмотрел ей в глаза и порадовался тому, что это не нарушило ясность его мысли. — Когда море затопило Параполис, наш конец сделался вопросом времени, и теперь это время, похоже, вышло.

— Тебя это печалит?

— Нет, — ответил он и с удивлением понял, что это правда.

— Хорошо. Но большинство аватаров, боюсь, не согласятся с тобой. Когда кристаллы перестанут питаться человеческими жизнями, с вашим бессмертием будет покончено. Вы начнете стариться, как все прочие люди.

— Нет, если Ану достроит свою пирамиду. Она будет черпать энергию от солнца и питать кристаллы без человеческих жертв.

— Подвижник Ану — великий человек, но его пирамида не поспеет к сроку, чтобы спасти ваши города. Спасать их придется таким людям, как ты и Раэль.

— Согласен, госпожа, — кивнул он.

— Однако что-то тебя тревожит.

— Да. Вы говорите, что поможете нам, но эта Алмея, судя по вашим словам, намного могущественнее вас. И ее армия сильнее, чем та, которую способны собрать мы. Я не вижу возможности победить.

— Я, по правде говоря, не уверена, что мы одержим победу.

Но со злом нужно бороться независимо от того, достижима победа или нет. Притом сила моя некоторое время будет расти. Кто знает, чего мы достигнем? Теперь ступай и приготовься к заседанию нового Совета. Ты не будешь против, если Пробный Камень останется здесь? Нам с ним надо поговорить.

Талабан ощутил укол ревности, но заставил себя улыбнуться и поклонился Софарите.

— Изумительная женщина, — заметил Ро, провожая его до двери.

— Что верно, то верно.

Ро удержал его за локоть.

— Не слушайте Раэля, Талабан. В ней нет зла.

— Вы любите ее, Ро?

— Всем своим существом.

Бору сидел в тюремной камере.

— Мне здесь не нравится, — сказала, прижавшись к нему, его маленькая дочка. — Давай уйдем.