Оба они, Демидов и Татищев, в разные времена оказывались под следствием, иногда в результате взаимных доносов. Эту гонку выиграл Демидов; он один знал высокие технологии водяных мельниц, которые давали энергию кузнечным мехам, молотам и сверлам, делавшим пушечные дула. Для этого надо было ставить плотины, строить каналы, делать шлюзы; уральские реки давали для этого отличные возможности. Демидовские заводы полностью зависели от речной энергии. Хотя происхождение слова «завод» спорно, эти заводы были таковыми в полном смысле слова: они стояли в заводях и двигались водой. Символично, что первую паровую машину, которая не зависела от водного колеса, в 1764 году создал инженер Колыванских заводов Иван Ползунов; тобольский крестьянин, который учился на казенных заводах в Екатеринбурге, он работал на Колывани с момента национализации этих заводов. Именно машина Ползунова начала второй этап Промышленной революции – ее отрыв от речных заводов, переход с энергии воды на энергию пара.

Между тем Демидов сказочно богател на военных поставках. Его железо считалось не хуже шведского, а пушки были вдвое дешевле. Во время войны он стал монопольным поставщиком пушек, якорей и гвоздей для военного флота; потом получил права на экспорт своего железа. Распространяя свое хозяйство в Сибирь, он рыл все новые шахты, строил плотины и ставил мельницы. Под конец жизни Никита Демидов производил две трети всего российского железа. Он умер в Туле в том же 1725 году, что и его покровитель, Петр. У Никиты были три сына; после смерти отца они стали дворянами. Согласно завещанию Никиты Демидова, старший сын, Акинфий, унаследовал все заводы и имения. Младший, Никита, служил в Берг-коллегии и строил казенные заводы. Средний, Григорий, был убит своим сыном Иваном, за что последний был казнен.

Достойный наследник отца, Акинфий Демидов продолжил экспансию на восток; у него были фабрики на Алтае, за тысячи километров от Урала. Там разрабатывались медь и редкие металлы. Там было и серебро, которое люди Демидова добывали из первой в России настоящей шахты на Змеиной горе. Руководил этим делом давний агент Демидовых, саксонец Иван Христиани. Ходили слухи, что на предприятиях Демидова втайне от казны чеканили монеты. Отличный менеджмент и умение хранить тайны были редкими особенностями обоих Демидовых. Отец и сын умели управлять десятками фабрик, расположенных так далеко, что письма из них шли годами. Для этого им надо было создать огромную сеть людей, которым они безусловно доверяли; основой для этого стала раскольничья община. Поставленные Акинфием в 1743 году кузнечные меха, работавшие от водного колеса, позволяли ставить доменные печи, которые были в полтора раза выше тульских и в пять раз продуктивнее. Со своих уральских печей Демидов вывозил железные слитки через Петербург в Англию, а для этого ему пришлось самому обустраивать дороги. Петровское государство понимало свою зависимость от частной инициативы таких людей, как Демидов. В 1723 году рабочие горных заводов были освобождены от солдатской службы, и заводы получили право покупать и продавать крепостных людей. Но после смерти Акинфия Демидова началось расследование серебряных дел Змеиной горы. В 1747 году Колывано-Воскресенские заводы были переведены в ведение императорского кабинета; доходы с них поступали не в казну, но в личную собственность монарха. Но преступлений тогда не нашли или предпочли не увидеть, и саксонец Христиани остался горным начальником заводов. Причина, по которой Христиани не разделил мрачную судьбу своего соотечественника и коллеги Юсти, была простой: на Змеиной горе действительно было серебро и умения Христиани оказались незаменимыми.

У Акинфия тоже было три сына, но хозяйство он оставил младшему, Никите. Старший сын, Прокофий, оспорил завещание, обвинив Никиту в ереси староверия. Императрица Елизавета лично поддержала Прокофия, и сыновья получили равные доли. Прокофий занимался ботаникой, помогал бедным, основал ссудный банк, но больше был известен разными чудачествами; в 1778 году он устроил в Петербурге народный праздник, на котором от выпитого вина умерли сотни людей. Другие сыновья стали много путешествовать за границу. Младший сын и любимец отца Никита состоял в переписке с Вольтером, но шахтами не занимался. Его сын Николай предпочитал Тоскану, где стал известным филантропом. Он скупал собственность по всей стране, а в центре Флоренции есть площадь его имени. Его сын Анатолий женился на племяннице Наполеона. Так – от тайных староверов до высшей знати – шла дегенерация рода.

Золотой стандарт

В силу геологической редкости и химической устойчивости золото и серебро с начала человеческой истории использовались для сохранения капитала. Золото было стимулом и ограничением для развития банковской системы в ренессансной Европе. Серебро было первым глобальным товаром в том смысле, что цены на него во всем мире, от Мексики до Китая, колебались едиными волнами. Цены золота и серебра связаны так называемым биметаллическим отношением; они менялись исторически и географически. Чем дальше на восток, тем больше золота давали за единицу серебра; нигде серебро не было так дорого, как в Китае. Идея золотого стандарта – согласно которой любая финансовая транзакция потенциально обеспечивается условленным количеством золота, – принадлежит Англии. Технически для этого нужно было чеканить огромные количества монет, что стало возможным только с использованием паровых прессов. На монетных дворах Англии паровые машины появились в 1816 году, а в Европе только в 1870-х. Но в случае кризиса золото и серебро не являются более надежными активами, чем их бумажные конкуренты – акции, долговые обязательства или права на недвижимость. Сама материальность золота, которая кажется столь привлекательной, оказывается фактором уязвимости. В отличие от зерна, нефти или бумаг, золото не гниет и не горит; но оно беззащитно перед кражей, расхищением, коррупцией, и уязвимо перед лицом зла и пороков, с которыми судьба золота переплеталась тысячелетиями. Но золото имеет уникальную способность к тому, что экономисты называют шкалированием: мельчайший его кусок сохраняет ценность, увеличение массы ее пропорционально увеличивает. Золото надо хранить и пересчитывать, перевозить ящиками и эшелонами, взвешивать тоннами с точностью до граммов – и охранять, охранять, охранять.

Секреты российской экономики XXI века известны ее критикам: зависимость от экспорта сырья, непомерные военные расходы, деградация человеческого капитала. Менее понятной ее чертой является стремление вкладывать государственные доходы в золото. Золотой запас Российской Федерации несоразмерен ее экономике. По официальным данным, Россия располагает 2000 тонн золота. Его стоимость – 77 миллиардов долларов – примерно в десять раз меньше того капитала, который за постсоветские десятилетия был вывезен из страны и вложен в активы за границей. И все же федерального золота хватило бы на то, чтобы удваивать российские расходы на образование в течение восьми лет или покрывать дефицит Пенсионного фонда в течение пяти лет. Но доля расходов на образование в бюджете падает, пенсионный дефицит растет, а вес золота в российских запасах увеличивается небывалыми темпами. По данным Якова Миркина, в денежном выражении запасы российского золота за десять лет увеличились втрое, хотя экономика за это время выросла всего на четверть. В 2009 году доля золота в российских резервах была 5,2 %, в 2018-м – 16,9 %. Это очень необычно в глобальной перспективе; и действительно, в 2010-х годах Россия – самый крупный покупатель золота на мировых рынках. У Великобритании в семь раз меньше золота, хотя ее экономика больше российской и намного больше зависит от финансового сектора, что повышает нужду в золоте. Индия известна непомерной любовью своих народов к драгоценным металлам; исторически, именно там оседал поток золота и серебра, который западные империи добывали в своих колониях, меняя их на восточные предметы роскоши. У населения Индии сегодня огромные запасы золота, возможно, большие, чем в любой другой стране; но у индийского государства в три раза меньше золота, чем у России. И даже у Китая, чья экономика во много раз больше российской, золота меньше, чем у России.