По крайней мере, теперь ничто не мешало ему выполнить данное себе обещание.

* * *

Час спустя наполовину оглохший от музыки Брук был пьян и все так же печален. Причина последнего крылась в том, что посреди веселящейся толпы он чувствовал себя все равно что в пустыне. Стоя в углу с бокалом чего-то обжигающе-ледяного и ярко-розового, он принужденно улыбался и наблюдал, как раскрасневшиеся флейтистки, скрипачки, альтистки, смеясь и сверкая хмельными глазами, кружат по залу, то и дело переходя из рук в руки, словно мотыльки, перелетающие с цветка на цветок, и как сержант Вирон стоит у стены и без разбора глотает напитки, нисколько при этом не пьянея, и как какой-то счастливый солдатик танцует с растерявшей всю свою надменность дирижершей, и как капитан Твид, позабыв про свою сержантшу и не замечая ее ревнивых взглядов, ни на шаг не отступает от тоненькой ведущей, преследуя ее, словно коршун цыпленка, и как лихо отплясывает довольный собой Старый Мерин, все такой же свежий и бодрый, как и в начале вечера.

Вечеринка достигла апогея. Новобранцы, многие из которых уже нетвердо стояли на ногах, сбивались в кучки, которые вскоре взрывались дружным хохотом. Те, кому повезло найти себе пару, незаметно исчезли, очевидно отправившись полюбоваться на звезды. И только Брук все так же торчал в одиночестве, временами досадливо морщась, когда кто-нибудь нечаянно толкал его, и, верный своему слову, пытался утопить тоску в алкоголе. Однако единственное, чего он смог достичь своими упражнениями, было ощущение, будто в голове у него с шумом прокатывались волны невидимого моря.

Из толпы протянулась рука и осторожно коснулась его плеча.

— Надо же, — произнес женский голос, в котором слышалась улыбка, — оливково-зеленый. Мой любимый цвет.

Он удивленно посмотрел на девушку, остановившуюся рядом. Сержант Вероника Рохас, собственной персоной. Она рассматривала его с бесстыдством хирурга, взирающего на распластанного на столе пациента. Высокая, стройная, с прозрачными серыми глазами, в глубине которых светилась ирония. Ее блестящие черные волосы отражали свет прожекторов. Его восхитило, как преобразило ее простое темно-зеленое платье. Он стоял с полупустым бокалом и не знал, что ей ответить.

— Ты же не хочешь уронить честь дамы? — спросила она.

На них начали оглядываться. Солдаты вокруг был удивлены, но не так, как сам Брук. Поначалу он растерялся и плохо понял, о чем она говорит. Это и не удивительно, если учесть, как грохотала музыка. Он решил, что Вероника кого-то ищет. Кого-то, но уж точно не его.

— Я, э-э…

Звуки зажигательной милонги заглушили его жалкое блеяние. Девушка бросила быстрый взгляд куда-то поверх его плеча.

— Пригласи меня, — попросила она тоном приказа.

— Что?

— Прямо сейчас. Сделай вид, будто ты за мной ухаживаешь. Да не стой столбом! Иначе пойдут разговоры, будто я вешаюсь солдатам на шею. Надеюсь, ты танцуешь танго?

— Да, конечно, — с сомнением в голосе ответил он, разобравшись, чего хочет от него Вероника. — Так точно, сержант. Прошу вас.

— Брук?

— Да, мэм?

— Может, наконец ты избавишься от стакана? — насмешливо спросила она.

— Что? Ах, да, простите… — спохватился он, удивленный тем, что девушка знает его имя, и, беспомощно оглядевшись, сунул недопитый бокал в руки незнакомому новобранцу, который случайно проходил мимо. Тот опешил, тупо разглядывая невесть откуда свалившуюся выпивку, а потом с удовольствием поднес коктейль к губам.

Брук протолкался сквозь плотную толпу, следуя за Вероникой, как хрупкое суденышко за ледоколом.

— Мой спаситель, — улыбнулась Вероника, поворачиваясь к нему лицом. — Кстати, я разведена. Тебя это не смущает?

— Там, откуда я прилетел, это не самое страшное.

— Должно быть, ты издалека, — заключила она. Он подхватил ее и повел по кругу в простом ритме танго-лисы.

Вероника танцевала легко и непринужденно, но при этом часто поглядывала куда-то в сторону. Но Брук ничего не замечал. Он упивался ароматом ее духов и все не мог свыкнуться с мыслью, что его руки сжимают нежные женские пальцы, что мягкие волосы Вероники то и дело касаются его лица и что стоит ему набраться храбрости и сократить дистанцию, как он почувствует волнующее прикосновение ее груди.

Должно быть, быстрый ритм танца всколыхнул в Бруке выпитое накануне, спиртное выплеснулось в кровь и понеслось по жилам, и странный жар начал волнами окатывать его, пока он не почувствовал, что раскалился, будто подкова в кузнечном горне. Опьянев от музыки и женской близости, он не заметил, как начал импровизировать, вначале непроизвольно — слегка меняя ритм шага, а потом и сознательно, потому что ему было приятно ощущать, как легко и естественно партнерша подчиняется его власти и как обжигает прикосновение ее прохладной щеки в короткий миг близкого объятия. С удивлением он обнаружил, что Вероника точно и мягко угадывает все его движения. Чувствует баланс, так сказал бы его преподаватель танцев. В какой-то момент между ними будто бы проскочила незримая искра, девушка подняла голову, взглянула на него как-то по-новому и больше не отводила глаз, и он повел ее так свободно и раскованно, словно вокруг не было никого, кроме них двоих. Их незримой связи не помешало даже столкновение с другой парой, такое чувствительное, что Бруку пришлось приостановиться и кивнуть в знак извинения, хотя в происшествии не было его вины: просто подвыпивший офицер — красавчик лейтенант Авакян — слишком увлекся партнершей и выбился из ритма.

— Кто бы мог подумать! — сказала Вероника, когда танец закончился. — Ты и вправду танцуешь танго.

Брук довольно улыбнулся, поддерживая ее за локоток. Наверное, впервые он помянул добрым словом систему воспитания тети Агаты.

Она позволила угостить себя коктейлем. Музыка уносила слова, и временами приходилось склоняться к уху собеседника, чтобы тебя услышали, отчего со стороны могло показаться, будто они шепчутся.

— Я наблюдала за тобой, — сказала она. — Бедняга, ты словно отшельник. Никак не привыкнешь к службе?

— Скорее, к людям, — усмехнулся Брук. — Это портит праздник?

Волосы падали ей на глаза. Она покачала головой и грустно улыбнулась.

— Не слишком. Все, что можно было, за тебя испортили другие.

Он бросил на нее быстрый взгляд. Сейчас в ней не было ничего от строгой, уверенной в себе женщины в форме, какой он привык ее видеть.

— Ты ведь тот самый парень, который не поддается гипнозу? — спросила она. — Со счастливым номером?

— Тот самый, — подтвердил он.

— Тот, что едва не искалечил Вирона?

— Откуда вы знаете?

— Знаю, — туманно ответила она.

Его приятно удивило, как много ей о нем известно.

Он залпом проглотил дрянной бренди. Слегка поморщился — таким пойлом в приличном доме разве что пятна оттирают. Вероника следила за ним с откровенным любопытством. Он перехватил ее оценивающий взгляд и покраснел. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, Бруку иногда казалось, будто девушки на улицах поглядывают на него с интересом, но он не мог сказать, оттого ли это, что он слишком отличался от горожан, или же он им действительно нравился. Ему хотелось верить, что тут было понемногу и того, и другого. И еще однажды в кафе Марина сказала ему, будто бы у него завораживающий взгляд. Брук любил время от времени вспоминать об этом дне, однако считал себя реалистом и был твердо убежден, что в нем нет ничего такого, чем можно привлечь красивую девушку. Например, такую, как эта.