Изредка я ходила в кинозал и смотрела мыльные, совершеннобессмысленные мелодрамы на уже приевшемся мне турецком языке. А после кинозалая бродила у небольшого озера и представляла себе московскую жизнь, но не ту,которой я жила в последнее время, а с деньгами… Я мечтала купить себе недорогойдом, недорогой джип и недорогую, но тихую и спокойную жизнь… Я ведь иКостика-то полюбила, когда у него еще ничего не было: ни шикарной машины, нифирмы, ни положения в обществе, ни тех денег, которые он имеет сейчас. Я ведь ипотом, уже после того, как мой муж встал на ноги, жила скромно, стараясь невыделяться среди толпы и экономно вести семейный бюджет. Господи, даже страшноподумать, а я ведь и одежду-то себе и детям покупала только во время распродаж,чтобы были приличные скидки… Да и одежда у меня была какая-то невзрачная, чтоли… Костик всегда меня ругал и говорил, что у меня полное отсутствиенормального вкуса.

Он даже уговаривал меня купить новое платье или новыесапоги. Я отмахивалась и упрекала его в расточительности. Мол, у меня и такшмоток полно, еще это надо сносить. Я экономила на себе и детях. Я не экономилатолько на Костике. Зачем мне красивая одежда? Я все равно сижу дома и никуда нехожу… А вот Костик у меня большой человек… Он всегда на виду. На него людисмотрят… Покупать одежду для мужа на какой-нибудь распродаже я не могла.Костика мы одевали на различных показах мод и тратили на его гардеробсовершенно баснословные деньги. А затем мы стали шить ему одежду на заказ уименитых модельеров. Когда с Костика снимали мерку и спрашивали, не хочу ли я исебе что-нибудь заказать, я краснела, отрицательно качала головой и говорила,что для меня самое главное, чтобы мой муж был красивым. Кто я? Никто. Всего лишьнавсего жена при муже… Тот, кто снимал мерку с моего мужа, смотрел на меняжалостливым взглядом и был по-своему прав. Наверно, он понимал, что такоеслепое поклонение мужчине приведет в конце концов к полному краху.

Даже если женщина живет при мужчине, она всегда должна бытьженщиной. Потому что на самом деле мужчина живет при ней, да и получается унего все только потому, что рядом с ним находится такая женщина… Без нее онникто… Мужчина не может жить без женщины, а женщина не может жить без мужчины…

Говорят, что деньги дают нам свободу, но с ними я велазатворническую жизнь. Наверно, это происходило оттого, что я просто не моглаими распоряжаться. Костику на новый пиджак, чтобы на переговорах произвелэффект, – пожалуйста… Костику на дорогой спортивный клуб – пожалуйста… Ондолжен быть в форме и хорошо выглядеть… Массаж тоже Костику просто необходим:он слишком много работает, и у него затекает шея. Того и гляди, остеохондрозможет начаться… Костику в казино хочется поиграть, а с пустым кошельком там делатьнечего. В конце концов, пусть поиграет. Он эти деньги зарабатывает, он и должених тратить по его собственному усмотрению… В ночном клубе Костику иногда тожехочется порезвиться, бокальчик-другой какого-нибудь коктейля выпить… А вот еслимне новая юбка понравится, то я ее себе не куплю, потому что мне жироватьнезачем. Куда мне в новой юбке ходить, я ж с детьми дома сижу? Муж все равноэтой юбки не увидит и не оценит, потому что в последнее время он видел менятолько в домашнем халате и тапочках. Господи, какая же я была дура… Какая дура…Разве можно было так жить? Разве можно?! У Костика всегда было слишкоммного желаний, например, купить автомобиль самой крутой марки, яхту и хороший,добротный дом… А у меня никогда не было никаких желаний. Вообще никаких. Менявсе устраивало, и мне всегда всего хватало. Можно сказать, что Костик постояннок чему-то стремился, а у меня никаких стремлений никогда не было. Он даже хотелчто-то коллекционировать, а я непонимающе пожимала плечами и думала, что любоехобби стоит денег, а у нас двое детей, а это значит, что лишних денег у нас нети быть не может.

Тогда холеный и элегантный Костик называл меня скупердяйкойи бесился от того, что мои интересы никогда не выходили за рамки воспитаниянаших детей. В ответ я жутко злилась и пыталась убедить мужа в том, что навоспитание двоих детей уходит слишком много времени и что я так устаю, что навсякую галиматью типа коллекционирования у меня просто не остается ни сил, нивремени… Господи, даже не верится, что это была я… Даже не верится… Сейчас ясовсем другая… Совсем… У меня появились свои жизненные вехи, свои прозрения,свои разочарования, свои удары судьбы… Наверно, если бы кто-нибудь услышал менясо стороны, то подумал бы, что я психопатка, но я вдруг узнала, что в нашей жизнибывают моменты, когда смерть воспринимается во благо и является самымпрекрасным и самым стоящим из того, что есть на земле… Я поняла это, когдаувидела Нику…

Я очень хорошо это поняла… А еще я вдруг поняла, что я сталасовсем другой, я стала женщиной, которая не похожа на всех остальных… Дажездесь… Даже в гареме…

Несмотря на все усилия Раисы, я все равно стала другой,резко отличающейся от остальных девушек…

«Спокойно, не реветь», – говорила я сама себе иначинала думать о том, как отсюда можно сбежать. Один раз, когда Зия принес вмой домик мольберт и краски, он принялся рисовать морской пейзаж, а я… я невыдержала и закричала что было сил… Это был громкий, душераздирающий крик… Этоткрик опрокинул глыбу, под которой уже были похоронены все надежды на моевозвращение домой…

От неожиданности Зия выронил краски и посмотрел на меняничего не понимающими глазами.

– Света, что случилось? Тебе плохо?

– Плохо…

– Что с тобой? Тебе нужен врач?

– Мне нужен психиатр, – мне показалось, что явыдавливаю из себя каждое слово.

Зия был растроган моим взрывом и неожиданно понял, что яспокойна и безразлична только внешне… Это не я… Это просто оболочка моей души…А в самой душе я мечусь, как загнанный зверь. Я через силу улыбалась, черезсилу расчесывала волосы, через силу смотрела на себя в зеркало… По правдесказать, я и жила-то через силу… Я уже давно потеряла сон и уже не разглядывалас былым восхищением оставленные султаном на подушке драгоценности… Ябезразлично складывала их в тумбочку и забывала о них в ту же минуту.

Зия просверлил меня взглядом насквозь и, наверно, сразуподумал о том, что я сказала истинную правду: без помощи психиатра мне никак необойтись. Евнух больше не мог помочь мне забыть о моих неприятностях, не думатьо Москве, о своем доме и о своих детях.

– Света, я очень много думаю в последнее время…

– О чем?

– О том, как помочь тебе вернуться в Россию…