В этот момент принц заметил, что в бар вошла красивая женщина. Он повернулся к Джамилю и очень тихо сказал: «Можете оказать мне одну услугу? Не отвечайте мне сейчас ничего и ведите себя так, как будто мы не знакомы. Я приду к вам в офис».

К тому моменту, когда одетый в национальный костюм принц появился у него в офисе в Рияде, Джамиль почти забыл об их прошлой встрече. Принц начал с вопроса, наблюдается ли у Джамиля американский посол.

– Да, он приходил сюда для особой консультации. У него… ну, в общем, у него патология сердца.

– Да, это нам известно. Я хочу, чтобы вы поговорили с ним на политические темы.

– Чтобы я шпионил за ним?

– Если вам угодно, да. Разговорите его. Я думаю, мы оба питаем некоторые опасения по поводу Америки. Не слишком-то она вам в Ливане помогла.

– Мы не говорим о серьезных вещах. Он из Флориды, а у моей жены там родня, так что мы болтаем о тамошней жизни, гольфе и тому подобном.

Принц направился к двери, но обернулся и заметил: «У вас шпионаж в крови. Ваш дед был не просто медиком. Он учился у лучших из лучших. Я уверен, что все это вам по силам».

Джамиль не знал, что ответить. Замечание о деде застало его врасплох и задело. Принц больше знал о его семье, чем он сам. Позже в этот день он постоянно возвращался к мысли: «Как я могу отказаться? Он могущественный человек». В голове зашевелилась крамольная мыслишка, и он обрадовался ей. Визиты принца могут быть полезны его бизнесу.

Американский посол пришел на прием в ближайшие пару недель. Позже Джамиль подумал, что принц, должно быть, знал об этом заранее. С виду Джеральд Джексон был похож на всех американских послов на высоких постах. Их назначали не за привязанность к той стране, куда посылали, а потому что они пожертвовали шестизначную сумму одной из двух политических партий. Посол Джексон сколотил состояние на строительстве во Флориде и уже давно материально поддерживал демократов. И все же он был другим. Многие поколения его предков миссионерствовали на Ближнем Востоке, в основном в Ливане. Его отец встал на сторону госсекретаря Джорджа Маршалла, когда тот высказывался против американской поддержки в создании Государства Израиль в 1948 г. И отец, и дед Джексона слали письма президенту Гарри Трумэну, предупреждая его, что это может сильно ухудшить отношения США с арабами. Джеральд это скрывал, опасаясь, что такая информация может подорвать его позиции в партии демократов. Его деловые интересы в Южной Флориде тоже диктовали ему хранить молчание. Но он свято верил, что внешняя политика США несправедливо обделила арабов. Слишком часто Америка вставала на сторону Израиля, а не палестинцев.

А еще Джеральд отказался ехать послом в Тегеран, и это был первый случай с 1979 г. Многие его знакомые не могли взять в толк, почему вместо этого он выбрал Рияд. В Америке царило воодушевление по поводу новых связей с Ираном. Иран помог урегулировать гражданскую войну в Сирии, старался стабилизировать Афганистан. Договоренность по ядерной программе, согласно которой Иран открывал для наблюдателей двери всех своих ядерных объектов, заставила Запад поверить, что Иран намерен выполнять обещание не заниматься обогащением оружейного урана. Иран был новым партнером США. И Рияд, и Тель-Авив чувствовали, что США уже особо нет дела до их интересов. Их неприятие нового положения усугублялось тяжелыми экономическими временами. Из-за экспорта американской нефти падали цены, и Саудовской Аравии приходилось затягивать пояса. Ирану пришлось отказаться от большей части финансовой поддержки «Хамаса» и «Хезболлы», чтобы получить признание США, но Израиль считал, что Иран помогает им тайно. Американская верхушка больше не хотела об этом знать. Джеральд понимал, что саудовцы ощущали себя преданными, и старался донести эту мысль до Вашингтона. Но чем дальше, тем это было труднее.

Вместе с родителями-миссионерами Джеральд провел часть детства в Ливане, до того как его отправили в США в пансион. Так что Джамиль ему нравился, Джеральд понимал его. Им было легко общаться. Но недавно Джеральд услышал, что Джамиль связался с главой саудовской разведки. Новости тихо расползались среди экспатов, визит принца в офис Джамиля не прошел незамеченным. Джеральду было любопытно, что замышляет Джамиль.

Посол опоздал на прием и извинился. Джамиль вышел поздороваться и спросил о самочувствии. Джеральд семенил рядом с ним и отвечал, растягивая слова на южный манер:

– Трудно выдерживать нормальный график, знаете ли. Мой день расписан поминутно.

Джеральд решил проверить, удастся ли ему поймать Джамиля на крючок.

– Вы вращаетесь в саудовском высшем свете. А с принцем Фейсалом вы знакомы?

– Да, – беззаботно ответил Джамиль. – Видел его на приеме неделю назад. А что?

– Опасный человек. Говорят, он близок к королю.

– Он был очень мил.

– С американцами он совсем не любезен.

– Вы уверены? Я думал, американцев все любят.

И Джеральд не раздумывая пустился в подробные рассуждения на волнующие его политические темы.

– Этим грешат обе партии, особенно молодежь, которая ничего не понимает. Они спрашивают, почему мы должны защищать морские пути, чтобы у китайцев был безопасный доступ к ближневосточной нефти. Они не знают истории. Половина вообще не путешествует. Я не припомню, когда к нам последний раз приезжала делегация из Конгресса. Такое ощущение, что они считают, будто можно повернуться к Ближнему Востоку спиной. Для этого нового поколения 11 сентября – давнее воспоминание, а поскольку с тех пор никаких серьезных терактов на американской земле не было, они не видят никакой необходимости в том, чтобы США волновались о каком-то там прогрессе в иностранных государствах.

– Но разве это не сбой в программе? – перебил его Джамиль. – Разве американцы не гордятся своей ролью в мире? Кровь, пот и огромные деньги, потраченные здесь. Зачем же уходить?

– Когда я приехал сюда, я был полон надежд, – сказал Джеральд. – Я пытался усовершенствовать соглашение о взаимной обороне со странами Персидского залива, но задача оказалась мне не по зубам. Вашингтону было наплевать. – Он на секунду замолчал и продолжил: – Я подумал: может, вы согласитесь поговорить о принце Фейсале с одним из моих коллег? У него, как и у меня, есть некоторые опасения.

Джамиль неохотно согласился.

Билл Дэниелс Джамилю сразу не понравился, стоило войти в кабинет и увидеть его разлегшимся на смотровом столе.

Джамиль кашлянул.

– Я думал, надо вести себя как будто я и вправду заболел, чтобы ни у кого не возникло подозрений, – сказал Билл. Он достал тонкий блокнот на спирали. – Давайте без обиняков. Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о принце. И позвольте мне взглянуть в его карту или другие медицинские документы.

Джамиль неожиданно выпрямился в струнку.

– Я не имею права рисковать личной информацией моих пациентов. «Какая наглость», – подумал он.

Билл сказал тихо: