— Я слышу, — сказал он, и я тоже слышала Павлова, жалея, что не могу прямо сейчас войти в дверь кухни и заключить его в объятия. — Я хочу с нею помириться. Правда, хочу.

— Вот и хорошо, — с облегчением произнес мой брат. — Рад это слышать.

— Но сначала скажи, как именно ты съедаешь яйцо, едва его надкусив? — Опять двадцать пять. Я никак не могла узнать Слима, меня бесила эта дурацкая усмешка. Что с ним творится? — Давай выкладывай, ты же сам завел этот разговор.

— Я только сказал, что ты слишком долго щиплешь верхушку, — опять Павлов, но уже про шоколад. — Вовсе не хотел представить это как аллегорию чего бы то ни было.

— Но ты выразил свое мнение, — не согласился Слим. — Точку зрения с весомыми сексуальными, психологическими и философскими обертонами.

— Слим, ты мелешь чушь. Полную ерунду.

Я принялась ломать руки, удрученная услышанным, в ярости, что мне пришлось это пережить. Слим прицелился яйцом в моего брата, и все эмоции померкли во мне, кроме дурных предчувствий.

— Я продолжаю стоять на своем. — Взгляд моего бойфренда не сулил пощады. — То, как ты управляешься с шоколадным яйцом, отражает твой подход к девушкам.

Все, хватит. Я стиснула лоб ладонями и застонала, громко и протяжно.

— Я не знала, как рассказать, — озабоченно произнесла Роуз, возвращаясь к клавиатуре. — Тебе нужно было увидеть все своими глазами.

— Оставь. — Я поняла, что она хочет закрыть браузер, и спросила, нельзя ли мне самой пощелкать мышкой. — Дай-ка я рассмотрю их получше.

Я придвинулась ближе, но на экране передо мной был вовсе не Слим. Нет, этот человек не носил моих ленточек для волос и не врывался ради меня в банки. За столом сидела настоящая амеба, пожиравшая мое шоколадное яйцо. Последнее, между прочим. Я припрятала его на черный день в холодильник, чтобы оно было холодненьким: в разгар кризиса стоило только сломать печать и устроить пирушку, как мне сразу стало бы легче. Даже Морские Девы не превратились в подобных монстров. В этот момент Слим сунул в рот все, что еще оставалось от моего лакомства, и я вновь очутилась в больничной палате, рядом с Роуз, и могла смотреть теперь куда угодно, только не на экран ноутбука.

— Это даже отдаленно не «секси», — влез со своим комментарием мой братец, пока я пялилась на плитки пола под кроватью. — И потом, ты испортил себе аппетит.

— Если Слим скажет еще хоть слово про десерт, — пробормотала я, не без труда поднимая взгляд, — клянусь: я протяну руку прямо сквозь экран и так врежу ему, что он полетит со стула.

— Всего лишь два парня, несущих вздор, — сказала Роуз. — Попробуй понять, золотце. Этого не происходило бы, будь ты рядом с ними, за столом.

— Этого вообще не должно происходить! — рассерженно выкрикнула я. — Господи Иисусе, Роуз, я чувствую себя оскорбленной до глубины души.

В голове у меня мелькал калейдоскоп сцен общения с нашим домовладельцем. Вот Картье поглощает орехи у двери нашей спальни, подбирается ко мне в кухне. Человек, подаривший нам идеальное устройство быта.

— Кусочек обычной жизни обычных людей, вот о чем шла речь. — Кажется, самое время повернуться к экрану. — Так мы договорились с ним, Роуз. Только ломтик, а не целый чертов пирог!

Именно его, похоже, Слим и засунул себе в рот. Глаза скрылись в щелочках век, и он едва сдерживал хохот, тщательно пережевывая мое шоколадное яйцо. Смотреть на это было мукой. Кажется, Павлов придерживался того же мнения: встав из-за стола, он направился к двери. И все же, вопреки самой себе, я не могла отвернуться. Тем более что Кровавая Роуз как раз поинтересовалась: выдержу ли я прогулку по дому? Готова ли по достоинству оценить все вероломство нашего домовладельца?

— Я совершенно случайно наткнулась на этот сайт. — Роуз отщелкнула обратно пару страниц, возвращаясь на caminside.co.uk, в виртуальный выставочный дом, созданный Фрэнком Картье, который я воспринимала теперь лишь как фасад. Мы вновь смотрели на страничку с приветствием, но уже под иным углом зрения. Теперь мне было до лампочки, кто нас спонсирует. Мои глаза были прикованы к курсору, по воле Роуз скользящему вниз, к трем вариантам в нижней части экрана. Она проигнорировала возможность войти в чат или послать сообщение на табло, но занесла стрелку над приглашением зарегистрироваться.

— Мне стало интересно, какими фондами располагает мистер Картье, — объяснила она. — Обыкновенно съемное жилье меня не привлекает, но хороший вор никогда не пройдет мимо открытого окна, понимаешь?

— И что ты увидела?

Роуз выделила поле, запрашивающее адрес электронной почты.

— Я получила список, как и было обещано, плюс предложение подписаться на второй сайт. Членство влетело мне в копеечку, конечно, но обычно люди только счастливы платить за удовольствия подобного рода.

Я пожалела, что мы сами не заполнили форму, но затем сообразила: наш бессовестный домовладелец мигом узнал бы обратный адрес и запрограммировал бы почтовую программу так, чтобы она вроде как блокировала его. Я не знала, как это делается, и мне было наплевать. Хватит с меня новейших технологий. И с компьютерщиками тоже покончено.

— Покажи мне опять Слима, — попросила я. — Хочу знать, что я еще пропустила.

Роуз проникла в кухню под другим ракурсом — благодаря веб-камере, спрятанной в недрах посудного шкафа. Через застекленную дверь мы смотрели в объектив, нацеленный прямо на моего брата. Водяные трубы приветствовали его возвращение свистом и стонами. Тем временем Слим — сидевший за столом чужак — ковырял в зубах, поставив локти как раз за красной линией скотча, воображая, что спрятался от зрителей.

— Черт, и вкусная же штука! — сказал он Павлову.

— И знать этого не хочу, дружище. — У моего брата начинала лысеть макушка, только теперь я это заметила. Тонкую прядку в модельной стрижке он сам, очевидно, еще не обнаружил, хотя я не поручилась бы за его редактора.

— Хочу убедиться, что по возвращении Циско увидит совсем другого человека.

Слим вытер уголок рта тыльной стороной ладони и закивал так, будто проглотил бог знает что.

— Мне нравится твоя сестра, — сказал он. — Очень нравится…

— Иными словами, он тебя любит, — вклинилась Роуз со своим переводом. — Но, как я понимаю, прямо сейчас тебе трудно в это поверить.

— Всегда было трудно, — сказала я со слезами, наворачивающимися на глаза, — потому что он никогда не говорил этого вслух.

— Циско, таковы мужчины. Они по-другому выражают мысли. Сама знаешь.

— О да, теперь знаю! — Потянувшись к ноутбуку, работающему уже из последних сил из-за разряженной батареи, я захлопнула крышку. — Камера не врет.

Я появилась дома, когда час пик для посетителей сайта давно миновал — в десять, одиннадцать, а может, и в полночь. Признаться, в тот вечер я следила скорее за количеством выпивки, чем за циферблатом над стойкой. Слим с Павловым обнаружились в гостиной, где они валялись на диване, глядя документальный фильм о дикой природе.