— О чем ты? — не понял мой брат. — Скорее, тебя заберут за прическу, которая не к лицу белому гражданину.

— И это говорит человек, чей зад прикрыт откровенно непристойной рубашкой. — Искорка вернулась в глаза Слима — тот озорной блеск, который некогда притягивал меня, как магнит. На этот раз, однако, он был обращен в другую сторону. — Как бы ты обозвал этот цвет? — спросил он. — «Нектарин»?

Павлов оглядел свою рубашку, оправил манжеты и сказал:

— За дреды на башке у бледнолицего дают куда больший срок.

— Нет, они ведь учитывают содержимое всего гардероба. — Слим ткнул пальцем вверх, на дремлющее до поры до времени табло. — Урод, который так тебя беспокоит, пожалуй, заявит, что ты сам его спровоцировал. Тебе не поздоровится, сынок. Как пить дать, упрячут за решетку.

— Тогда я прихвачу и тебя туда же, — произнес Павлов из своего угла гостиной. — Расскажу им, как преступно ты обращаешься с моей сестрой.

— Это вовсе не было преступлением! — выкрикнул Слим с быстротой молнии. — Все делалось с ее согласия!

Я чуть отпрянула от монитора, не веря, что он мог сказать такое. Даже Павлов, кажется, опешил, но он-то не знал причины моего праведного гнева. Я негодовала оттого, что в наших со Слимом отношениях пока что присутствовал исключительно «правильный», традиционный секс. Если мой бойфренд и полагал, что мы можем испробовать какие-то недозволенные приемчики, он об этом ни разу не заикнулся. Я со своей стороны, всегда считала, что парни перестают нести подобную чепуху, едва потеряв невинность. Придумывать истории о своих сексуальных подвигах могут только школьники, не желающие выделяться из толпы им подобных врунишек. Оставалось надеяться, что мой брат вырос из коротких штанишек, и не станет верить всем этим россказням. Впрочем, он принялся кивать, хотя Слим явно его озадачил.

— Предумышленное пренебрежение подругой, — тихо вымолвил Павлов. — Именно это обвинение я как раз собирался выдвинуть.

Напряжение в гостиной росло, и разделяющий нас экран показался мне таким же прозрачным, как распахнутое окно. Затем Слим сломался и со вздохом уставился на свои ноги.

— Ты уже все сказал, — заверил он Павлова. — Когда Циско явится домой, она найдет переродившегося Слима.

Я оглянулась на замшевый затылок неподалеку, всего в нескольких компьютерах от меня, и задумалась: а как отреагирует Слим, если сегодня я вообще не приду домой? То, что он тут наговорил, возмутительно. С другой стороны, возмутительно и то, что я явилась сюда его послушать. Подумав, я переключилась на камеру, о существовании которой мы все знали. На втором сайте Картье можно было найти и такой ракурс, и отчего-то я чувствовала себя удобнее, наблюдая оттуда, несмотря на добавленный звук. На экране мой брат снова мусолил портьеры: сложил их, а затем расправил — так, словно в этом был хоть какой-то смысл.

— Чур, когда она придет, — услышала я, — каждый сам за себя.

— Ты хочешь покинуть меня в самый ответственный момент?

— Слим, тебе не нужна моральная поддержка, чтобы просто извиниться.

— Предположим, Циско захочет поговорить начистоту, — сказал Слим. — По крайней мере, пока ты в комнате, она не станет давить на меня бредом вроде взаимных обязательств.

— Вы знакомы-то всего ничего, — напомнил ему Павлов, подобно Слиму зайдя за спинку дивана. — Ты ведь не из тех, кто считает, будто пара недель, проведенных вместе, — большой срок?

— Павлов, я не меньше ее самой хочу, чтобы у нас все получилось. Но кому придет в голову спешить с разговорами про любовь до гроба?

— Почему бы и нет?

— Такие разговорчики, — заявил Слим, — это серьезный скачок в отношениях.

— Обсуждение взаимных обязательств?

— Именно.

Мой брат дал Слиму секунду поработать над ошибками, после чего сдался и взглянул на часы.

— Циско может вернуться в любой момент, — сказал он. — Когда она войдет в эту дверь, лучше быть готовым к встрече.

Слим согласился и принялся прохлопывать карманы камуфляжных брюк, где-то под коленями (я лишь строила догадки, поскольку обзор загораживало принадлежащее ему замаскированное под диван чудовище) мой бойфренд, похоже, наглел, что искал. Но даже и тогда он не вытащил искомое на всеобщее обозрение. Вместо этого глянул на единственную камеру, о присутствии которой они знали (прямо мне в глаза, так мне показалось), и выскользнул из виду.

— Я всегда говорил: готовься к худшему, и тогда все покажется не таким уж страшным.

— Обычная размолвка между влюбленными, — заметил Павлов, обращаясь, кажется, к собственным тапочкам. — Циско не собирается лишать тебя жизни.

В ответ из-за дивана высунулась рука, ухватила моего брата за локоть и решительно утащила его прочь из кадра. Если бы я смотрела через caminside, не догадываясь о существовании второго сайта, настало бы самое время отключиться и заняться чем-то менее скучным. Теперь же в моем распоряжении имелся целый арсенал веб-камер, и я могла выбрать угол получше, чтобы увидеть продолжение: чем они там занимаются? Обратный щелчок на камеру в эркере, и вот он, Слим: сидит, опершись о спинку дивана, с наспех свернутым косяком в пальцах. Он уже успел курнуть и внимательно разглядывал его между двумя затяжками.

— Береги ковер, — посоветовал он, передавая самокрутку Павлову. — Стоит Картье наткнуться на прожженную дыру, и он сразу поймет, чем мы тут занимались.

Я потянулась к мышке, думая, как они ошибаются, и залезла прямо под диван. Обзор оставлял желать лучшего: всего лишь полоска света, определявшая расстояние между двумя мужскими задами. Фактически полностью видна была лишь пепельница посредине. Опять-таки, меня обеспокоил не столько открывшийся вид, сколько комментарии пользователей, ползущие в окошке чата. Того самого, что возник под картинкой, стоило мне оказаться под диваном.

ВАКХ: Только взгляните на эти комья под диваном!

ТРОГЛОДИТ: Ну и грязища! Нет ничего хуже скопления домашней пыли.

ЗАБИНТОВАННЫЙ: Эй, люди! Вам не нравится пыль? Отправляйтесь куда-нибудь повыше.

ВАКХ: Повыше? А ты видал паутину в камере за лампочкой?

Это было даже гаже, чем высказывания повернутых на ступнях фетишистов; похоже, привлеченная этим сайтом аудитория могла обрести голос только на уровне половиц. Я уже собиралась с духом, чтобы представиться с помощью клавиатуры и взять на себя ответственность за светлые волоски, темнеющие ближе к корням, о которых как раз зашла речь в чате, когда брат опередил меня буквально на миг:

— Не помешает устроить здесь генеральную уборку, — услышала я его голос.

— Да брось ты. Потерпит еще с месяц.

Рука, взъерошившая ворс на ковре, опустилась вниз.

— Пощупай, Слим. Тут полно крошек от бисквита и прочей грязи.

— Неужто твой бзик на чистоте — какая-то гормональная примочка? Совсем как у сестры: сплошные страсти на пустом месте. Имей в виду, она девчонка, ей это позволено.