– Великая Душа шлет тебе привет, Пелиас, – бесстрастным голосом произнес один из трех, и в ту же секунду старый волшебник, вздрогнув, свалился в глубоком гипнотическом сне.

Не обращая на замеревших в немом испуге девушек никакого внимания, человек в синем вытянул вперед длинную худую руку.

– Книга Судеб, – тихо, но выразительно сказал он, затем неспешно повел вытянутой рукой по периметру комнаты. Когда рука стала показывать на маленький железный сундучок, вмурованный в нишу у дальней стены, из ладони говорившего вырвался тонкий голубой луч. Луч упал на поверхность сундука.

– Она там, – сказал «синий плащ», и вся троица двинулась к сундуку. Примерно с полминуты «синие плащи» немигающим взглядом смотрели на крышку сундука. Неожиданно что-то скрипнуло, крышка открылась, раздался грохот, из недр сундука взметнулся сноп огня, поглотив таинственную троицу.

Когда огонь спал, дрожащие от суеверного страха танцовщицы увидели, как «синие плащи», целые и невредимые, ничуть не подпаленные магическим огнем, склонились над сундуком.

– Старый дурак, – все так же бесстрастно произнес один из зловещих гостей, – надеялся остановить нас этим огнем…

Затем он извлек из сундука огромный, толстый фолиант в блистающем голубом переплете и аккуратно спрятал его в складки широкого синего плаща. Снова войдя в облака волшебного тумана, до сих пор клубившегося посреди комнаты, таинственная троица исчезла. Вслед за нею испарились и голубые облачка. ~ – Проводив полным ужаса взглядом зловещих визитеров, обнаженные танцовщицы, забыв обо всем на свете, с диким визгом бросились прочь, стремясь поскорее покинуть заколдованную башню…

В дальнем углу просторной комнаты, отгороженном полупрозрачной ширмой, на длинной софе возлежала молодая женщина. Ее прекрасные иссиня-черные волоса были спутаны, а кое-где и вырваны с корнем. На изможденном, отражающем глубокие душевные и физические страдания лице чернели кровоподтеки и синяки. Длинные, тонкие царапины испещряли плечи и спину женщины. Зенобия, несчастная королева Аквилонии, отдыхала после «теплого приема», устроенного ей обитательницами королевского гарема Немедии.

Наложницы Тараска ненавидели ее всегда – за благородную и чистую красоту. Когда же простая наложница стала счастливой избранницей могущественного аквилонского владыки, эта ненависть стала пожирать души немедийских красавиц. «Почему она, а не мы?» – задавались они вопросом всякий раз, когда хитрый евнух Фучин в красках живописал роскошную жизнь молодой королевы в аквилонской столице. Два года они ждали дня, когда наконец смогут вволю оттаскать за волосы эту выскочку и потаскушку Зенобию… И вот этот день настал: бледная, сломленная девушка вернулась в гарем, ведомая безжалостным евнухом.

Он, этот маленький, скелетоподобный кхитаец только тихо посмеивался, наблюдая, как разъяренные наложницы жестоко лупят свою бывшую подругу. Ибо он знал: они выполняют и его работу. Когда крылатый слуга Ях Чиенга похитил аквилонскую королеву прямо с бала в Тарантил, а колдун держал ее пленницей в подземных казематах Пайканга, именно он, Фу Чжин-Хуа, был главным истязателем Зенобии. Пока знаменитый маг колдовал над своими порошками и зельями, его помощник развлекался с прекрасной королевой. Нет, то не были плотские забавы: Фучин был кастратом уже не один десяток лет. То были забавы для жестокой и бессердечной души кхитайца: он рассказывал Зенобии непристойные истории о любовных похождениях ее супруга Конана, показывал омерзительные, леденящие кровь фокусы и дико хохотал, когда она в ужасе зажмуривала глаза. Когда она делала это, он подкладывал под ступни раскаленные угли, и стоило ей снова открыть глаза, как тотчас убирал их…

Да, он славно повеселился с Зенобией, пока не пришел Мститель, Королева была освобождена, а разгневанная чернь истребила всех зловещих слуг Ях Чиенга, Всех, кроме хитрого Фучина. Кхитайцы хорошо знали жестокого евнуха, и оставаться на родине ему было небезопасно. Он подался в Немедию, зная, что недруг короля Конана легко найдет себе друга и покровителя в лице короля Тараска. Так оно и случилось: Тараск поставил Фучина заведовать королевским гаремом…

Когда наложницы устали бить Зенобию, Фучин поволок ее к этой софе, приговаривая: «А теперь отдыхай, детка! Тебе понадобятся силы, ибо это только начало…». Наложницам же он сказал: «Больше не трогайте ее сегодня, девочки. Королева привыкла к порядку; завтра в это же время повторим экзекуцию». Наложницы так и прыснули от смеха.

…Да, все они – Тараск, Фучин, ее бывшие «подружки» – считают, что воля ее сломлена, а душа заключена в прочную клетку. О, плохо же они знают Зенобию, королеву Аквилонскую, ту единственную женщину, что оказалась способной покорить сердце великого героя Конана!… Жестокие душевные и телесные муки не сломили ее, а торжествующие рожи врагов только добавили ей решимости добиваться свободы – для себя и конечно же, дорогого Конана. Два с лишним года назад она уже спасла Конана из бельверусской темницы, затем Конан спас ее; теперь же она спасет его снова! В голове молодой женщины созрел достойный избранницы Конана план освобождения…

Троцеро, наследный граф Пуантена и нынешний правитель Аквилонии, стройный седеющий мужчина с тонкой девичьей талией, мерил пространство королевского кабинета тяжелыми тревожными шагами. Кроме него, в кабинете находились канцлер Аквилонии Публио и командующий армией генерал Просперо.

– Нет, нет и еще раз «нет», – страстно говорил граф. – Ни за что не поверю я, что Конан застрял на офирской границе! Не таков наш король, чтобы бросать слова на ветер!

– Да, он опаздывает уже на три дня, – озабоченно пробормотал высокий и полный Публио.

– А это значит, что-то случилось, – задумчиво поглаживая клиновидную бородку, произнес генерал Просперо.

– Я не могу просто так сидеть и ждать, когда он появится! – воскликнул Троцеро. – Я вторгнусь в Офир и отыщу его!

– Не горячись, граф, – сказал Публио, – что-нибудь придумаем.

В этот момент широкая резная дверь отворилась, и в кабинет вошел лакей. Поклонившись вельможам, он произнес:

– Прибыл посол короля Тараска.

– И что же ему нужно? – тотчас вопросил канцлер.

– Он привез тебе послание.

– Вот как? Немедленно проси его, – приказал Троцеро. – Клянусь Митрой, у меня предчувствие, что мы сейчас получим ответы на все наши вопросы!

Послом оказался статный немедийский полковник. Просперо сразу признал его: он принимал участие во многих сражениях с аквилонцами, в том числе я в знаменитых битвах при Валькии и в Львиной долине. «Какая наглость, – промелькнуло в голове генерала, – посылать к нам человека, руки которого по локоть в аквилонской крови!».

Посол молча протянул Публио запечатанный пакет.

– Ты можешь отдыхать, – сказал канцлер немедийцу. – Если понадобишься, мы пригласим тебя.

Как только дверь за послом затворилась, Троцеро отрывисто бросил:

– Ну же, Публио, разворачивай быстрее! Что же пишет нам этот пес?