Поскольку создавалась Болгария еще при либеральном Александре II, ее государственное устройство тоже получилось либеральным – с парламентом и конституцией. Но с воцарением Александра III с севера задули иные ветры. При помощи генерала Эрнрота монарх произвел переворот, распустил народное собрание и взял себе чрезвычайные полномочия. Резкий поворот вправо отлично рифмовался с тем, что в это время происходило в России: началось наступление на свободу печати, было ограничено избирательное право и так далее. Из Петербурга прислали новых администраторов: генерал Л. Соболев возглавил правительство и министерство внутренних дел, генерал А. Каульбарс – армию.

Александр Баттенберг. Фотография

Это давление настроило против России ту часть болгарского общества, которая равнялась на Европу. Еще худшей проблемой для царского правительства стало то, что, войдя в силу, Александр Баттенберг вышел из-под контроля. Без консультаций с Петербургом в 1883 году он восстановил конституцию, чем завоевал популярность среди народа и ослабил русское влияние. Царь велел своим генералам и офицерам вернуться на родину, но это не испугало Баттенберга, а еще больше развязало ему руки. Он мечтал о величии.

По Берлинскому трактату половина исторической Болгарии, так называемая «Восточная Румелия», осталась под властью турок. Но в 1885 году там вспыхнуло восстание. Невзирая на протесты России, боявшейся, что разразится большая война, Баттенберг присоединил восставшую область и тем самым вызвал всебалканский кризис. Территориальный спор с Сербией привел к вооруженному конфликту Болгарии с этой страной. Обученная русскими инструкторами болгарская армия – вопреки желаниям императора – одержала победу. Болгария сама договорилась с Константинополем о мире и превратилась в самую большую страну Балкан. Проблема заключалась в том, что эта большая страна перестала слушаться Петербурга. Но там считали, что последнее слово еще не сказано.

В августе 1886 года прорусские военные устроили переворот, свергли Баттенберга и выслали его в Россию. На время к власти пришло приятное государю императору правительство Д. Цанкова. Но скоро произошел новый переворот, и прорусская власть пала.

В охваченную раздором Болгарию вернули Баттенберга, который пообещал царю впредь вести себя хорошо («вручил свою корону монарху России, давшему её ему»). Но окончательно скомпрометированный перед собственным народом, удержаться на престоле Баттенберг не смог. Власть перешла к Народному Собранию.

В конце 1886 года русские власти начали готовить новый военный переворот, в некоторых гарнизонах даже произошли выступления, но болгарское правительство удержало ситуацию. Чтобы защититься от России, оно стало ориентироваться на Австрию. В 1887 году противостояние закончилось тем, что на болгарский престол был возведен офицер австро-венгерской армии Фердинанд Саксен-Кобург-Готский. Александр III признавать его отказался, дипломатические отношения были разорваны.

Бывший «русский плацдарм» Болгария превратилась во врага.

То же произошло и с другими, казалось бы, естественными союзниками России – Румынией и Сербией. Первая была в претензии за то, что Петербург по собственному усмотрению решил вопрос о южной Бессарабии: отобрал ее у маленького соседа, компенсировав потерю за счет турецкой территории. Началось сближение Румынии с Германией и Австро-Венгрией, тем более что румынский король Кароль I был немцем и принадлежал к дому Гогенцоллернов.

Для сербского правительства близко расположенная Австро-Венгрия тоже значила больше, чем Россия, и в 1881 году Белград заключил тайный союзный договор с Веной.

Одним словом, при Александре III на Балканах российская политика потерпела сокрушительное поражение.

Еще хуже было то, что балканский вопрос все больше портил отношения внутри германо-австрийско-русского «Союза трех императоров», который считался гарантом европейского мира. Главная проблема заключалась в том, что для Берлина взаимопонимание с Веной было важнее, чем с Петербургом. Поскольку Австрия и Россия постоянно конфликтовали из-за влияния на Балканах, охлаждались и российско-германские отношения, еще недавно вполне сердечные.

Тревогу Петербурга вызывала и растущая мощь молодой германской империи, явно претендовавшей на первенство в Европе.

Тройственный союз, как уже говорилось, затрещал еще при Александре II, однако новый царь, заботясь о стабильности и не желая ничего менять, сначала попробовал этот альянс реанимировать.

Летом 1881 года состоялось подписание секретного русско-германо-австрийского договора, но теперь речь шла всего лишь о нейтралитете в случае войны одного из участников с «четвертой державой», под которой Бисмарк имел в виду Францию, а Россия – Англию, соперника в Средней Азии. К тому же соглашение было очень коротким, всего лишь трехгодичным.

В этот период германская дипломатия развила активность, показавшуюся Петербургу тревожной. В 1882 году сформировался еще один тройной союз – теперь германо-австро-итальянский, и России в нем места не нашлось. В следующем году Бисмарк заручился поддержкой Испании на случай войны с Францией и, что для русских было особенно неприятно, окончательно перетянул на свою сторону Румынию. Тем не менее, в 1884 году «Союз трех императоров» был продлен – опять на трехлетний срок. У России в это время до предела обострилось противостояние с Англией, и ухудшать русско-немецкие отношения было никак нельзя.

Министр Гирс попробовал создать двухстороннюю конструкцию только из России и Германии, без участия Вены. В 1887 году даже подписали так называемый «перестраховочный договор» – секретное соглашение о нейтралитете, но он был бессмысленен, поскольку в случае войны Австрии и России немцы нейтралитета не обещали. Поэтому, когда в 1890 году договор истек, продлевать его не стали.

Тем временем между Германией и Россией шла таможенная война, а националистическая пресса обеих стран соперничала во враждебности по отношению друг к другу. Русское общественное мнение, деловой мир, а затем и правительственные круги постепенно дрейфовали в сторону сближения с Францией.

Французские капиталы потоком лились в Россию, общая атмосфера русской жизни была франкофильской и германофобской, а кроме того Париж и Петербург в восьмидесятые годы объединяла вражда с Лондоном – французы, как и русские, соперничали с британцами из-за колоний.

Франция стремилась к дружбе с Россией, потому что союзник на востоке был необходим для противостояния с ненавистной Германией. Поэтому Петербург без труда получал все новые и новые французские займы, сумма которых к концу десятилетия превысила 2,5 миллиарда франков.

Долгое время препятствием к политическому сближению был республиканский строй Франции, ранивший чувства его царского величества, но в конце концов Александр III справился со своими эмоциями и во время исторического визита французской эскадры в 1891 году мужественно вытерпел «Марсельезу»: «Дрожите, подлые тираны!».