он может исправить эти ошибки и в то же время построить мир, в котором он будет чувствовать себя свободнее, чем когда-либо прежде, и добьется большего.

Он может сделать это только в том случае, если признает себя таким, какой он есть. Он не смог решить свои проблемы, потому что искал решения не в том месте. Исключительная роль окружающей среды открывает перспективы будущего гораздо более успешного человека, в котором он будет наиболее человечным и гуманным и в котором он будет умело управлять собой, потому что будет точно знать себя.

Считается, что наука о поведении дегуманизирует человека, потому что она носит редукционистский характер. Говорят, что она имеет дело с одним видом фактов, как если бы это был другой вид – как это делает, например, физиологическая психология. Но бихевиоризм не переходит от одной размерной системы к другой. Он просто предоставляет альтернативный отчет о тех же фактах. Он не сводит ощущения к телесным состояниям; он просто утверждает, что именно телесные состояния являются и всегда были тем, что ощущается. Он не сводит мыслительные процессы к поведению; он просто анализирует поведение, которое ранее объяснялось путем открытия мыслительных процессов. Он не сводит мораль к определенным особенностям социальной среды; он просто настаивает на том, что последние всегда были ответственны за моральное поведение.

Несмотря на это, может показаться, что в традиционных формулировках чего-то не хватает. Данная проблема не характерна для поведенческих наук. Подержите листок бумаги над пламенем свечи, и он будет «объят пламенем». Мы говорим об огне как о чем-то, что обнимает, а затем властвует. Когда мы останавливаем горение, мы говорим «погасить огонь», мы «гасим» его, заставляя исчезнуть. Эта метафора, вероятно, достаточно безобидна в обыденном разговоре, но она не особенно полезна для физика, и человек, привыкший тушить пожар, поливая его водой, будет недоволен, когда ему скажут, что вода просто остужает или притушает огонь. Охлаждение и затухание не звучат как гашение. Но было бы неправильно говорить, что процесс тушения был «сведен» к охлаждению и затуханию. Термин просто был переведен в термины, имеющие более широкое значение, и, как в аналогичных случаях в поведенческом анализе, то, что кажется отсутствующим, нельзя воспринимать всерьез, и это не оправдывает обвинения в редукционизме.

Бихевиоризм, пожалуй, можно назвать редукционистским, когда речь идет об общественных науках. Он сводит социальные процессы к поведению индивидов. Но это вряд ли можно назвать уменьшением роли индивида. Скорее напротив, это своего рода возвеличивание.

17. ВОЗМОЖНО, любую науку в то или иное время обвиняли в том, что в поисках общих принципов она пренебрегает уникальностью отдельного случая. В закате солнца, шторме на море, травинке или музыкальном произведении есть нечто большее, чем можно представить в философии или учесть в науке. Воздействие уникальных условий подкрепления порождает особый вид знания, и связанные с ним чувства или интроспективно наблюдаемые состояния ума значительно отличаются от тех, которые возникают, когда человек следует правилу или подчиняется закону. Специалист может приближаться к уникальному событию, но никогда не познает его полностью.

Психотерапия, естественно, занимается отдельными людьми. В ее арсенале – история болезни с ее бесконечным очарованием, а глубокое знание другого человека, приобретаемое на терапевтических сеансах, несомненно, недоступно науке, которая делает акцент на общих чертах. Психотерапия в значительной степени ответственна за гуманистическую психологию, которая утверждает, что бихевиоризм игнорирует личность. Как человек может познать мир в смысле, совершенно отличном от знания физических и биологических наук, так он может познать людей в смысле, совершенно отличном от знания поведенческих наук. Было бы глупо сомневаться в том, что человек интересуется другими – сплетнями, автобиографиями, романами, драмами, новостями и так далее. Люди являются важной частью окружающей среды, и хотя наука о поведении позволяет человеку более эффективно интерпретировать то, что он видит, она никогда не расскажет ему всю историю о конкретном случае.

Только когда мы спрашиваем, что нужно делать со знанием, мы начинаем пристальнее изучать различные формы знания и оценивать ценность общего. Наука должна балансировать между ценой и выгодой, и хотя она может сильно пострадать при изучении уникального события, особенно в прикладном аспекте, она получит большую отдачу от общих принципов.

18. ОСНОВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ в науке о поведении являются манипулятивными: экспериментатор создает условия, при которых испытуемый ведет себя определенным образом и тем самым контролирует поведение. Поскольку оперантное обусловливание бросается в глаза, о нем часто говорят так, будто это не более чем техника, которую можно использовать для контроля над другими. Несомненно, оно и будет использовано в ненаучных целях, если результаты будут подкрепляющими. Среди обладающих властью, необходимой для такого контроля над другими, – правительственные и религиозные лидеры, а также люди, обладающие большими деньгами. Мы спасаемся от них или противостоим их власти, когда они прибегают к аверсивным методам или тем, которые имеют отложенные негативные последствия, называемые эксплуатацией. Как мы видели, те, кто не использует свою власть в негативных или эксплуататорских целях, воздерживаются от этого не потому, что они обладают состраданием, или чувством этики, или заботой о благополучии других, а потому, что они подверглись контрконтролю. Демократия – это как раз его версия, разработанная для решения проблемы манипуляции.

Разница между заметным и незаметным контролем привела к множеству недоразумений. Иногда утверждается, что дети, которых обучают вербальному поведению, приобретают его через оперантное обусловливание, но то, чему они учатся в неинструктивной вербальной общности, усваивается через некий иной процесс. Точно так же говорят, что правительство и экономика, возможно, являются подходящими областями для бихевиористского анализа, а искусство, литература, музыка, религия и повседневная жизнь – нет. Детей в классе, организованном по принципам жетонной экономики, считают контролируемыми, но когда оказывается возможным отказаться от явного подкрепления и перейти к естественному подкреплению в виде успешных достижений, считается, что дети свободны.

Речь идет не о поведенческом процессе, а об условиях. Заданные в явных целях условия можно назвать манипулятивными, хотя из этого не следует, что они являются эксплуататорскими; незаданные условия должны быть признаны как имеющие равную силу, а также, возможно, печальные последствия. Не следует забывать, что увещевание, демагогия, проповеди и так далее также являются поведенческими практиками, как и аналогичные методы меньшего масштаба в повседневной жизни. Мы все настолько привыкли к тому, что нами управляют в ущерб себе, что назвать человека безобидным – значит подразумевать, что он совершенно неэффективен или вовсе слабоумный.

Сказать, что любой контроль является манипулятивным и, следовательно, порочным, – значит упустить из виду его важное применение в образовании, психотерапии, государственном управлении и других сферах. Предложение прервать исследование поведения или изолировать его результаты на том основании, что они могут быть использованы деспотами и тиранами,