– Хм… Танька… Что же она говорила про Таньку? Ага,Танька тренируется как безумная. Спит по два часа в день. Ходит с синимикругами под глазами. Встречается с парнем с дурацкой фамилией Моталкин, что ли?

– Идиотская фамилия! Просто тупая! – сказалсчастливый обладатель фамилии Дурнев.

Его супруга кивнула.

– Вот и мне так кажется… Ага, и еще новость. Пипа вшоке! Магщество завезло в подвал Тибидохса призрак некромага. Он повторяетимена загробных духов. В школе происходит невесть что. Светлые заклинаниясрабатывают с перебоями, а темные с удвоенной силой.

– Так пусть попросят этот призрак заткнуться! –предложил дядя Герман.

– Они просят. Он не хочет.

– Пусть заткнут его силой! Всему надо учить! –удивился глава всех вампиров.

– Герман, ты правда такой умный? Или все твои лучшиекачества проявляются исключительно дома? – вкрадчиво спросила тетя Нинель.

Дурнев пошевелил тонкими губами. Его быстрый ум состыковывалфакты.

– Дней пять назад мне позвонил Малюта Скуратофф.Довольно неожиданно, среди ночи. Похоже, мне стоило серьезнее отнестись к егозвонку.

– И что он говорил?

– Странные вещи. Я, честно говоря, подумал, не хлебнулли он крови нарика. У вампиров это случается. Прокусят не ту артерию, напьютсячего не надо, а потом их долго глючит, – задумчиво сказал Дурнев.

– Он тебе что-то предлагал? – спросила тетяНинель. Ей было хорошо известно, что Скуратофф ничего не делает просто так.

– Да. Предложение было довольно смелое. Я отказался.

– Какое именно?

Дядя Герман смутился.

– Он хотел прислать вампира, который загрыз бы сперватебя, а затем меня. Ну, чтобы мы превратились в живых мертвецов. Ну, то есть ввампиров-натуралов, – пояснил он.

– ЧТО??? Он что, спятил? С головкой рассорился? –крикнула тетя Нинель.

– Я спросил его о том же самом.

– А он что?

– Скуратофф сказал, что хорошо ко мне относится ипредлагает это в наших же интересах. «Мертвым, – сказал он, – скоробудет быть выгоднее, чем живым».

Тетя Нинель нахмурилась.

– Ты думаешь, он что-то пронюхал? И это связано снекромагом в подвале?

– Я ничего не думаю, – сказал Дурнев. –Однако если меня укусит сам Малюта или кто-то из его ставленников, я навекистану их шестеркой! Право первого укуса и все такое! Ну уж нет! Наследник графаДракулы никогда не падет так низко! Скорее уж он сам всех перекусает!

Мне порой приходит на ум, что люди устроены как рояли. Увсех – мудрых и глупых, великих и жалких, нравственно прекрасных и нравственноуродливых – эмоциональные клавиши расположены в одних и тех же местах. Всеразличие – в глубине и качестве звучания.

Личные записи

Сарданапала Черноморова

– Спешка нужна только при ловле блох. Тише едешь –дальше будешь. Festina lente.[7] Festinatio tarda est.[8]Величайшие умы рождали эти гениальные истины, чтобы куча ленивых болвановоправдывала ими собственное безделье! Веселая избыточность движений – вот мойдевиз! Не помню, кто из великих это сказал! Вполне возможно, что это быля! – с пафосом произнес Ягун.

Таня с улыбкой оглянулась на него.

– Встань с моей кровати! Ты валяешься целый день! –сказала она.

Ягун оскорбился.

– Я не валяюсь! Я набираюсь сил перед завтрашнимматчем!

– Тебя что, выпускают на поле?

– Я буду комментировать! Думаешь, болтать без остановкитри-четыре часа подряд – легко? Скажи – легко? Я, может, молчун в душе! Может,я наступаю на горло своей внутренней застенчивости! – возмутился Ягун.

Таня отложила канифоль. Для контрабаса канифоль должна бытьиная, нежели для скрипки. Густая, вязкая. Иначе сцепление смычка со струнамибудет недостаточным. Если натереть скрипичной, о многих фигурах высшегопилотажа можно забыть.

Ягун наконец встал с кровати и от нечего делать стал крутитьв руках зудильник. На его поцарапанном дне замелькали фигуры.

– Эта, с позволения сказать, дама… Эта, если можно таквыразиться, девица… Это, да не изменит мне память, существо… – произносилнегодующий голос трудноопределимого пола. То ли высокий мужской, то линизковатый женский.

Ягун поморщился и смахнул изображение с зудильника.

– Скучно, сестры! Это мы уже слышали. Крутят одно и тоже, – сказал он капризно.

– А я не слышала. О чем это?

– Тренер сборной невидимок комментирует твое участие вигре, – пояснил Ягун.

– А-а, ясно… Гурий еще не прилетел?

– Вроде вечером должен. По Тибидохсу со вчерашней ночишастают толпы журналюг и в отсутствие Гурия снимают всякую ерунду: стены,мебель, Верку Попугаеву. Вроде как не теряют времени даром. Тарарах далдвенадцать интервью. Сарданапал – пятнадцать. Поклеп двадцать раз отказалсяпоцеловать перед камерой русалку. Сколько раз Соловей указал журналистам на дверь– вообще не поддается исчислению.

– У драконбольного поля нет двери.

– А, ну да… Ну да, это я так, для красного словца.Соловей же выражается более определенно. Один из журналюг – рыженький такой,зубастенький, похож на делового суслика – обошел все блокировки и пролез вкабинет к Медузии в ее отсутствие. Вообрази, Медузия возвращается, а этотделовой роется в ее личных бумагах! – насплетничал играющий комментатор.

– О нет! И как он? – с беспокойством спросилаТаня.

Ягун выдержал драматическую паузу.

– Бабуся настроена оптимистично. У парня хорошие шансы.Примерно через год он перестанет биться головой об пол, когда встретит женщину.Любую рыжую женщину, я имею в виду. Еще через два года с лица исчезнут всефурункулы. Что же касается волос, то каменные волосы – это, в сущности,довольно оригинально. Всегда есть тема для разговора с незнакомыми людьми.

– Ягун, прекращай издеваться! Тебе что, его не жалко?

– Не-а. Мне жалко того дуралея, что поднял слетевший сплеч Великой Зуби шарфик.