решилась и опустилась на колени перед Халоньей. Она склонила голову, как скромная просительница, ожидающая разрешения поцеловать украшенный драгоценностями изгибающийся носок туфельки жрицы.

- Высшая леди, - сказала она, - прошу прощения. За то, что я сделала, что настроила вас против себя, и за каждое недоброе слово, сказанное с тех пор, как мы встретились. Я знаю, что вы мудры и благоразумны, и что ваша личность священна. Я знаю, что наш Бог хочет, чтобы мы были друзьями. И все же мне было трудно избавиться от недоброжелательности. Возможно, я просто ревную вас к нему.

Халонья уставилась на нее. Джесри ни за что бы не смогла поверить, что это сработает.

Чазар улыбнулся Халонье.

- Миледи? – Спросил он.

Хотя жрица все еще дрожала от разочарования, она была достаточно предусмотрительна, чтобы дать живому Богу то, чего он так явно хотел. Она с шипением вздохнула и чуть приглушенным голосом сказала:

- Конечно, я прощаю вас, Джесри. Сестра. Все, чего я когда-либо хотела, это убедиться, что вы верны нашему хозяину.

Чазар выпустил черный камень, и тот начал плавать и кружить вокруг него, как и вокруг Шалы. Затем, либо забыв, либо не заботясь о том, что Джесри было трудно прикоснуться к нему, он схватил ее окровавленной рукой и поднял на ноги.

Он обнял ее одной рукой, а другой - Халонью, после чего притянул обоих к себе.

- Наконец! - сказал он - Наконец.

Желудок Джесри сжался. Ей казалось, что она либо оттолкнет его, либо её стошнит, но она держалась.

Тем временем Халонья взглянула на нее, и по её взгляду было понятно – их вражда не закончена.

Джесри понимала, что её заговор можно было бы раскрыть еще дюжиной способов, и это наверняка случится, если весь этот спектакль продлится чуть дольше.

Гаэдинн, - подумала она, - Аот, Кхорин – где же вы?

* * * * *

Баласар наблюдал, как Неллисс устанавливала деревянную треногу. На деревянных ножках были вырезаны руны, и в том месте, где они встречались, крепилась кожаная чаша.

Медленно, с некоторой преувеличенной церемониальной осторожностью, посол имаскари вставил свой хрустальный шар в гнездо. Затем он обошел треногу, переставляя руки в новое положение, на каждом шагу распевая одну и ту же строчку заклинания.

Рядом Джемлех своей тростью нарисовал в воздухе серебристый поблескивающий изгиб. Он нарисовал овал, и когда тот был готов, от краев мерцание устремилось к центру, сделав овал похожим на зеркало.

Бири открыла свой бурдюк и пролила струю воды на пол пещеры. Шепча, она провела своей палочкой из застывшего облачного вещества снизу вверх, из-за чего казалось, что она заставляет жидкость подниматься. В конце концов, она превратилась в туман. В клубках пара проявлялись и исчезали неясные образы.

Когда их приготовления были завершены, каждый волшебник начали бормотать собственные заклинания, пока Баласар не почувствовал, что вот-вот взорвется от нетерпения. Наконец Джемлех повернулся и сказал:

- Прости, драконорожденный. Прорицание по-прежнему не работает. Я почти уверен, что Гестаниус наложила чары, которые блокируют магию.

Неллисс вынул шар из чаши.

- Я согласна.

- Я тоже. - Сказала Бири. Ее миниатюрное облако раздвинулось и исчезло.

Баласар нахмурился.

- Хорошо. Мы их не видим, но это не значит, что мы не можем до них дотянуться. Мы более или менее знаем, где они были, когда случился обвал.

- К сожалению, - начал Джемлех, - лишь «более или менее»  недостаточно, когда мы говорим о перемещении в пространстве. Учитывая охранные чары Гестаниус, магия либо вообще не сработает, либо она может телепортировать тебя прямо в толщу камня.

- Тогда нам придется проложить туннель, - сказал Баласар. - Я полагаю, у вас есть заклинания, которые помогут разобрать обвал.

- В некоторой степени, - сказал Джемлех. - Опять же, было бы полезно, если бы мы точно знали, в каком направлении копать. Нам также необходимо действовать достаточно осторожно, чтобы не спровоцировать новый обвал. Но мы это сделаем, если вы прикажете. В конечном итоге это ваша экспедиция. Императрица приказала мне и моим людям помогать сэру Медрашу, сэру Кхорину и вам.

Баласар хмыкнул.

- Медраш - лидер. Вот почему мы должны вернуть его.

- Мы можем поговорить наедине? - Спросила Бири.

- Если хочешь. - Ответил Баласар.

 Они отошли на несколько шагов по направлению к парящему зеркалу Джемлеха, пока сверкающий овал не начал втягиваться внутрь себя и не исчез.

- Я знаю, что ты отказываешься верить, что Медраш и Кхорин мертвы, - пробормотала Бири, - как и я. Я тоже отказываюсь верить в это.

- Хорошо.

- Но играем в гонки со временем, - продолжила она. - Мы пытаемся убить Гестаниус вовремя, дабы предотвратить войну, в которой Тимантер не сможет выиграть. Ты должен спросить себя – чего бы хотел Медраш?

- Абисс подери, он мой брат по клану и лучший друг! Я не могу просто бросить его... как и Кхорина.

- Нам остается только надеяться, что этот проход куда-то ведет. Если это так, то Кхорин найдет выход.

- Ты думаешь, что Кхорин и Медраш смогут вдвоем отбиться от ртутного дракона и его слуг?

- Если и есть воины, способные на это, то только они.

- А еще ты думаешь, что мы сможем найти верный путь без дварфа-направляющего?

 - Ты сам сказал, что есть основания полагать, что эти имаскари хорошо разбираются в Подземье. И я сама видела намеки на это. Они не Кхорин, но не бесполезны.

Баласар закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он повернулся к Джемлеху и Неллисс.

- Новый план.

* * * * *

Глядя из-за маленькой корявой сосны, Гаэдинн наблюдала за темной фигурой, сидящей на гранитном выступе. Ночью он видел лучше, чем большинство людей – в противном случае практика помогла бы ему додумать то, что он разглядел бы в темноте - но все же это был не первый раз, когда он хотел, чтобы его глаза справлялись с темнотой не хуже, чем глаза Аота или, хотя бы, Кхорина. Хотя, если подумать, то может и не надо ему это – голубое свечение из глаз сильно подпортило бы внешность Гаэдинна.

Он прикрыл рукой рот, раскрывшийся в зевке. Гаэдинн проснулся раньше времени, но эту работу он не мог поручить Аоту. Он не мог сказать почему – наверное, сложившаяся ситуация казалась ему головоломкой, которую он должен разгадать.